Лес

Матка неторопливо, покачиваясь из стороны в сторону бочкообразным телом, взбиралась на пригорок, явно направляясь к одиноким зарослям, где и пряталась девушка. Сейчас Клео смогла лучше ее рассмотреть. Широкое желтое брюхо твари плавно переходило в длинный и толстый отросток, напоминающий кожаные меха из городских кузниц. Он волочился прямо по траве, явно мешая и сковывая движения матки. Вокруг нее плотным кольцом шла охрана – не меньше дюжины крупных самцов.

– Давай же, давай! – нетерпеливо сквозь зубы прошипела Клео. – Тащи же быстрее свою толстую задницу!

Девушка вновь с тревогой обернулась. «Не успеют!» До зарослей было еще далеко, а Сит, явно запыхавшись, то и дело сбивался с бега на шаг. От усталости его водило из стороны в сторону, но он все равно настойчиво продолжал двигаться в сторону пролеска. Ник, заметив это, остановился, бросил взгляд на приближающую волну тварей, в два прыжка вернулся за Ситом и, забросив мальчишку на плечо, продолжил бег.

– Не успеют! – в который раз прошептала Клео. Теперь Ник бежал заметно медленнее, а твари, словно чувствуя скорую победу, наоборот, увеличили темп.

Еще не до конца осознав, что делает, Клео вскочила на ноги и, перемахнув через колючий кустарник, бросилась вниз по склону навстречу неспешной процессии. Ее рывок был настолько стремительным и неожиданным для тварей, что охрана матки на несколько секунд замерла. Девушка неслась им навстречу, крича во весь голос что-то нечленораздельное, с силой, до уха оттягивая тетиву. Когда до цели оставалось не больше пятидесяти шагов, она начала стрелять.

Тетива больно хлестала Клео по запястью, а оперенье сдирало пальцы в кровь, но девушка, не чувствуя боли, посылала и посылала одну за другой стрелы в неожидавшую нападения матку. Первые две срикошетили от ее хитиновой брони, с треском разлетевшись в щепки. Ошеломленная сильными ударами, матка ощерилась, разводя в стороны мощные клешни и приседая на задние лапы. Это был шанс: Клео открылось широкое ярко-желтое брюхо. На ходу перепрыгнув бросившегося ей наперерез телохранителя, она, уже особо не целясь, принялась вбивать в раскрывшуюся тварь стрелы. Ее охватило никогда ранее не испытанное состояние исступления. Это был не боевой азарт, так часто посещавший ее во время тренировок, когда стараешься применить все свое умение, чтобы одержать победу над противником. Нет. Сейчас это была ее последняя битва, и поэтому она должна была победить. То, что ценой будет ее жизнь, в этот момент ее не интересовало.

Клео боковым зрением отметила, что желтобрюхи-телохранители, наконец выйдя из ступора, метнулись за ней. Но вместо того чтобы броситься бежать к спасительной реке, она, наоборот, замедлила шаг и почти в упор прицельно послала последние две стрелы в матку. Вокруг вдруг страшно затрещало. Клео показалось, что на нее рушится само небо. Девушка непроизвольно пригнулась и сделала кувырок в сторону, чем и спасла себе жизнь. На том месте, где она только что была, с лязгом сомкнулась дюжина хитиновых клешней.

Последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание, – это большое ярко-желтое пятно, утыканное стрелами, точно подушечка для булавок.

Клео уже не видела, как матка покачнулась и нелепо растопырила клешни, стараясь удержать равновесие, но в следующий момент ее мохнатые лапы разом подломились, и она рухнула, тяжело перекатившись на спину. Вокруг тут же образовался кишащий тварями клубок, с трудом сдерживаемый телохранителями. Вдруг стрекотание утихло, и в гробовой тишине матка забилась в предсмертных конвульсиях. Когда последние признаки жизни покинули предводительницу, стая желтобрюхов накинулась на ее бывших охранников, мгновенно растерзав их. Потом толпа мерзких существ начала рассасываться. Кое-где возникали короткие схватки – тогда стрекотание усиливалось. Но чаще, немного потолкавшись и угрожающе пошипев друг на друга, твари расходились в разные стороны. На лежащую без чувств девушку никто не обратил ни малейшего внимания. Вскоре берег реки опустел.

* * *

Клео пришла в себя от того, что кто-то тряс ее за плечи. Когда девушка открыла глаза, то увидела склонившегося над ней Ника, который сидя держал ее голову на коленях.

– Уже все в порядке, Клео, все в порядке, – словно издалека донесся до нее его голос. – Как ты себя чувствуешь?

Клео взглянула на огромное туловище распростертой на земле матки желтобрюха и… ее стошнило. Девушка почувствовала себя лучше только спустя какое-то время. Ее лицо постепенно обрело обычный румянец. Путники сидели, опираясь спинами о небольшой валун. Ник крепко обнимал Клео. Сит суетился рядом, что-то ища в заплечном мешке. Наконец он извлек небольшой бурдюк и, расшнуровав горлышко, протянул его Клео. Девушка в ответ благодарно кивнула и принялась жадно пить.

– Никак раньше не мог подумать, что ты так хорошо стреляешь, – проговорил Ник. – Кто научил тебя?

– Гунн-Терр, – ответила Клео.

– Я рад, что его уроки не пропали даром. Ты ведь спасла нас, – Ник погладил ее по голове. – Гунн-Терр по праву может гордиться тобой!