Лес богов

В центральном отделении подвала обосновался главарь зеленых нашей колонны Франц со своим помощником, один поляк — начальник первого блока, забулдыга первой статьи и капо крематория, немец-уголовник. В сию благочестивую компанию попал и я с моим другом. В соседнем отделении на картофеле устроились в числе других два поляка — Владек и Влодек, матерые каторжники, успевшие в лагере получить высшее бандитское образование. Они взяли под свою опеку известного профессора Варшавского университета Ро-ского.

Профессор Ро-ский попал в лагерь за отказ сформировать в Польше кабинет, который бы плясал под гестаповскую дудку. Это был старый наш друг, человек прекрасного сердца, хороший товарищ. В Штутгофе его все знали. Как и все варшавяне, Ро-ский был весьма общителен и, как большинство профессоров, в той же мере наивен. Он всегда располагал уймой наисвежайших новостей. В этом отношении с Ро-ским мог состязаться только другой варшавянин, старый капитан Ост-кий. Но они не конкурировали. Капитан и профессор охотно делились полученными сведениями, и новости, которые они нам сообщали так и назывались — известия телеграфного агентства Ост-Ро. В искусстве распространять слухи им не было равных. Услышав какую-нибудь новость, прежде всего надо было проверить не пустило ли ее агенство Ост-Ро. Если источники слуха были они, то информация выеденного яйца не стоила и была так же далека от истины, как небо от земли.

Глава телеграфного агентства Ост-Ро профессор Ро-ский встретился с Владеком и Влодеком впервые в сарае. Он никак не мог понять, почему они взяли его профессора, под опеку. Вскоре секрет открылся. Однажды вечером — в картофельном склепе мы жили не одни сутки — Владек и Влодек, движимые заботой о благе профессора, свистнули у нас дорожный мешок с куревом и продуктами. Произвести у воров обыск было немыслимо — они пускали в ход ножи. Пришлось примириться с судьбой.

Однако шеф бандитов Франц придерживался другого мнения. Узнав, что нас обокрали, он услужливо поспешил на помощь: послал в сарай своих агентов для розыска пропажи. Черт знает как они действовали в невероятной темноте, среди огромного скопления людей, но вскоре привели одного виновника кражи потом другого…

Допрос чинил сам Франц, полновластный хозяин погреба. Шеф бандитов по собственному усмотрению назначал наказание. Каждый из них получил двадцать или тридцать палок. Не прошло и минуты, как часть вещей нашлась. Ну и талант был у Франца, черт бы его побрал!

Влодека и Владека Франц не трогал — они работали сообща. В подвале Франц совершал чудеса. Он добывал для нас хлеб, кофе, вареную картошку, раза два накормил отличным горячим супом. В нашем положении умение Франца добывать пищу казалось более чем чудом.

Франц действовал заодно с немцем-эсэсовцем, которого он называл свояком. Родство с эсэсовцем делало в наших глазах Франца еще более могущественным человеком. Перед ним мы чувствовали себя жалкими пигмеями. Ужасно боялись, чтобы он нас не выбросил из погреба. Мы должны были как-нибудь завоевать расположение этого бандита. У него был эсэсовец-свояк. Мы решили найти среди эсэсовцев еще более могущественного заступника. Самой судьбе угодно было помочь нам. Один из нас познакомился с эсэсовцем, чрезвычайно интересным экземпляром.

Он был доктором философии, окончил Берлинский университет. В армии он служил в чине лейтенанта, но за какие-то дисциплинарные проступки его разжаловали в солдаты и перевели в СС. Наш приятель-литовец условился с бывшим философом-лейтенантом назваться близкими друзьями, неожиданно встретившимися при эвакуации.

Эсэсовский доктор философии наведывался к нам в подвал. Он проклинал нацизм и рассказывал такие анекдоты про Гитлера, что мы лопались со смеху.

Как только Франц начинал хвастать своим свояком-эсэсовцем наш приятель его сразу одергивал:

— Кто такой твой свояк? Дерьмо. Вот у меня — это действительно эсэсовец! Старый друг, доктор философии. Слыхал, как он на Гитлера лает?

Перед такой аргументацией Франц пасовал. Он был бессилен. За один час наше положение в склепе значительно окрепло. Франц стал относиться к нам не только с уважением, но и с некоторой боязнью. И питание для нас он стал добывать еще усерднее.

В наш погреб иногда спускались даже женщины-кашубки. Они приносили суп, и мы свободно разговаривали с ними. Никто за нами не следил. Подумать только — в лагере заключенным строжайше запрещали говорить с посторонними, а тут в погреб беспрепятственно входили чужие люди, даже женщины, — и все благодаря организаторскому таланту Франца!

Однако и самого Франца однажды обставили. Он где-то организовал несколько фляг самогона. Пришли к нему в гости свояк-эсэсовец и знаменитый бандит Костек со своим адъютантом. Они жили в другом конце сарая и грабили самостоятельно. С Францем дела не имели.