Лес богов

О Иисусе сладчайший! Староста Штутгофа, перед которым мы так низко склоняли выи и так подобострастно вышагивали, очутился вдруг в карцере! Боже праведный, что делается на белом свете! Пани София обливалась горючими слезами. Ее пестрый передник промок насквозь.

Начальство произвело у Лемана обыск и обнаружило несколько чемоданов. Староста оказывается, сколотил в лагере приличное состояние! На свет божий извлекли две дюжины отличных шелковых чулок, рубашек, брюк, шесть пар великолепной обуви. Несколько пар кожаных перчаток. Несколько пальто. Несколько костюмов. Несколько швейцарских часов и много другого добра, не считая того, которое предусмотрительный Леман успел заблаговременно сплавить.

Сомнений не оставалось: заслуженный палач лагеря — человек конченый. Одно было неясно: когда и как закончит Арно Леман свое земное существование.

Кончил он, однако совсем непредвиденно.

Несколько раз Лемана с другими немцами-головорезами посылали в Гданьск отыскивать английские и американские бомбы, которые вовремя не соизволили взорваться. И все тешили себя надеждой что Арно как-нибудь и сам взлетит в воздух вместе с опоздавшими бомбами. Но он, гадина не взлетел: грубо обманул ожидания начальства. Тогда его взяли и отпустили из лагеря. Но что значит отпустили?

Лемана послали в другой лагерь, Бухенвальд расположенный в Тюрингии, недалеко от Веймара где находилось своеобразное учебное заведение. Время от времени здесь собирали заслуженных немецких головорезов хорошенько муштровали их и формировали разбойничьи соединения, которые отправляли на передовые линии, на самые опасные участки фронта. Они, как правило, все погибали кроме тех, разумеется, кто успевал смыться по дороге.

В бухенвальдское учебное заведение и был послан наш лагермаршал Леман.

Пани София сотрясалась от рыданий. Было жаль смотреть на запоздалую жертву любви.

— Во всем виноват гадюка Зеленке, — причитала бедная женщина.

На третьей неделе после высылки Лемана пани София жестоко отомстила гадюке Зеленке: она сошлась с ним, как раньше с Леманом, и так же по-семейному делила ложе. Не правда ли, ужасная месть? С таким чучелом, каким была пани блокова, вступить в любовную связь мог только душевнобольной. Но у гадюки Зеленке сердце было из железа. Он не гнушался ничем.

ЭТА ГАДЮКА ФРИЦ ЗЕЛЕНКЕ

Фриц Зеленке — немец, родился в Гданьске. Лет ему было примерно тридцать пять-сорок. Среднего роста, ладно скроенный, он отличался недюжинной физической силой. По профессии Зеленке был мясником, по призванию — нечто вроде верхолаза — Fassadenkletter. Он лазил по стенам, как муха. Фриц без лестниц вмиг взбирался на третий и на четвертый этажи каменного дома. По специальности Зеленке был взломщик банковых касс.

Самый мизерный заработок Зеленке, по его рассказам, в мирное время составлял восемь тысяч марок в месяц, самый крупный — девяносто тысяч. Работал он в одиночку, но в лагерь попал из-за баб. Донесли, холеры! Он, видите ли изменял им.

Когда Леман отбыл сражаться за фюрера, Зеленке стал полновластным и единственным старостой Штутгофа. И хоть лагерь с каждым днем расширялся и полнел, как немец у пивной бочки Зеленке прекрасно управлялся один. В помощниках он не нуждался.

Раздобревший на лагерных харчах, всегда полупьяный, но деятельный Зеленке рыскал по лагерю с волкодавом и нагайкой, сплетенной из проволоки ни дать ни взять комендант конного завода в Аргентине.

Он гарцевал по лагерю, словно мышиный жеребчик возле кобылы… Но гарцевал как-то крадучись, все бочком, на цыпочках — ну словно воришка подкрадывался. А воришкой-то он как раз не был. Он был бандит крупного масштаба… Только манера у него была такая: подкрадется на цыпочках, бочком и ка-ак вытянет нагайкой… Сразу поймешь, что за птица…

Зеленке славился необыкновенной хитростью, пронырливостью и коварством. Но если давал «Gaunerwort» — слово жулика — свято! Всегда сдержит. На его «Gaunerwort» можно было всецело положиться.

Амбиция старосты не знала границ. Осенью 1944 года он организовал соревнования по боксу среди заключенных. В лагере нашлись охотники бывшие боксеры любители и профессионалы. В соревнованиях принимал участие и сам Зеленке. О боксе и о его технических премудростях он не имел ни малейшего представления. Староста рассчитывал только на свою незаурядную физическую силу и на титул. И все же нашлись виртуозы разукрасившие Зеленке физиономию. Староста страшно обиделся: как они посмели дотронуться до столь важной персоны!

По окончании соревнований Зеленке схватил свою нагайку и, придравшись к какому-то пустяку принялся обрабатывать нахала-победителя: пусть зарубит у себя на носу, с кем имеет дело, пусть почитает начальство.

В марте 1944 года Зеленке постигло несчастье. Его вывезли вместе с тридцатью другими головорезами в то самое проклятое бухенвальдское учебное заведение, которое отправляло своих выпускников прямо на фронт и сожрало но славу фюрера Арно Лемана.