Лес. Как устроена лесная экосистема

Сперва следовало собрать семена в еще закрытых шишках, до созревания, с верхушек деревьев. Семена пихты нужно было собирать через восемь дней после Рождества, семена ели – на Сретение, а сосны – в канун Великого поста. Такой порядок позволял разделять семена по сортам. Если бы шишки собирали с земли, семена бы уже давно развеяло и не было бы возможности получить их в полусухом виде. Затем клали еще не раскрытые шишки в помещение с равномерной температурой и ждали их открытия. Когда шишки вскрываются и семена высвобождаются, их можно вылущивать. Богатые жирами ароматные семена зимой нужно защищать от вредителей, особенно мышей. Можно предположить, что существовали особые постройки или помещения, где можно было поддерживать температуру и хранить шишки. Третий, последний, этап сева хвойных деревьев состоял в том, чтобы вырастить семя. Требовалось вспахать плугом лесную почву, а для этого нужны были дополнительные работники и тягловые животные.

Штромер знал, что хвойные деревья растут быстрее лиственных, поэтому сажал почти исключительно сосны, пихты и ели. Поскольку среднестатистический житель Германии в Средние века (в отличие от германцев древних времен и Античности) едва ли различал между собой виды деревьев и все хвойные называл словом Tanne[25], Штромер снискал себе прозвище «сеятеля пихт из Нюрнберга». Его лесные семена стали популярным экспортным продуктом. Есть письменные свидетельства о том, что их сажали во Франкфурте, в Штайнфельде близ Вены и в Бадене.

Хотя концепция Штромера уже была шагом в верном направлении, ее еще нельзя назвать устойчивым лесопользованием. Для этого нюрнбергским властям следовало бы вычислить соотношение между потреблением древесины и годовым количеством выращенных деревьев. Несмотря на то что появились первые лесопосадки, дефицит дерева оказался распространенной проблемой средневековых городов. Ценное сырье стали перевозить на большие расстояния. Образовались лесосплавы. Связывая стволы, дерево спускали по течению, например из Шпессарта, Франконского леса и Северного Шварцвальда до самых Нидерландов. В результате исчезли и леса в сельской местности. Крестьяне пасли скот на голой земле, где все было вырублено. Образовались пустоши, и естественным образом лес восстановиться уже не мог.

В XVIII веке, незадолго до того, как романтики принялись с тоской воспевать древнегерманские леса, дефицит древесины достиг пика. Кюстер пишет:

Высокий уровень потребления древесины, вызванный перестройкой стратегии поселений в Средние века, казалось, прямым путем вел к экологической катастрофе, к превращению леса в степь, что – а это было хорошо известно в Европе с ее опытом классического гуманизма! – внесло когда-то серьезный вклад в гибель многих античных культур.

В 1713 году, почти через 400 лет после Петера Штромера, саксонский дворянин и инспектор горного дела Ганс Карл фон Карловиц столкнулся с огромным дефицитом древесины в Рудных горах. Расширение шахт и добыча железной руды, а особенно печи для производства древесного угля сделали свое дело. Чтобы поддержать сырьевое обеспечение, фон Карловиц создал первый труд, полностью посвященный лесоразведению – «Лесоводство и экономика, или Экономические известия и указания по естественному выращиванию диких деревьев» (Sylvicultura oeconomica, oder haußwirthliche Nachricht und Naturmäßige Anweisung zur wilden Baum-Zucht). В этой работе он ввел понятие устойчивого лесоводства: