Лес, который дает тень (СИ)

Вам знакомо ощущение, когда кулаки саднят от нанесенных ударов, когда сплевываешь кровь и щеришься в ухмылке, потому что чувствуешь себя чертовски правым? Я — знаю.

А знаете ощущение, когда целуешь чьи-то разбитые губы, и на твой собственный язык попадают чужие капли крови? Мия знала.

========== Мия. Сколько стоит ложь? ==========

Дневник Мии

Я всегда делаю только то, что считаю нужным. То, что, как мне кажется, приведет к цели и нужному результату. Я давно запретила себе сомневаться — это слишком большая роскошь в нашем мире. А может, слишком большая роскошь для меня.

Если я не буду идти вперед, то мне останется только бояться.

Чего? Самой жизни, ее вечного движения, этих чертовых мельниц богов, которые легко перемалывают песчинок-людей. Чего? Одиночества, когда даже слезы не приносят ни облегчения, ни очищения. Единственная валюта в нашем мире, которая пока не обесценилась — это боль и кровь.

И пусть лучше они будут чужими.

Или… я боюсь за кого-то? За Эша с его вечным стремлением осознать непознанное, которое может завести так глубоко и далеко, что уже не выбраться. За Хлою, которая цепляется за свою рациональность и не желает признавать горечь, а потом исчезает в собственных придуманных мирах. За Джея, такого открытого миру, что этот мир может поглотить его целиком. И даже за Эйвери, милую спокойную Эйвери, которая дает каждому из нас немного спокойствия, но кто даст его ей самой?

Я так боюсь, что мне кажется, умру первой только ради того, чтобы их не потерять.

Но больше всего, конечно, я боюсь за Тео. Мой брат, готовый отдать всё, если потребуется, и потому мне хочется дать ему еще больше.

Когда я сижу одна в нашей тесной комнате поздно вечером, то не включаю свет. Забравшись на кровать, обхватываю колени, всегда кажущиеся мне слишком несуразными и острыми. Я вслушиваюсь в тишину и каждый раз чертовски боюсь, что Тео не вернется домой.

Но он приходит — приходит ко мне. И я касаюсь его кожи руками, изучаю подушечками пальцев узоры татуировок, надеюсь стереть каждый его синяк и шрам.

— Я вижу, как Эш смотрит на тебя, — сказал Тео недавно.

А я тогда застыла, не зная, что ответить. Но в голосе Тео не звучало ни злости, ни недоумения.

— Если хочешь…

— Нет! — резко ответила тогда я. — Мы с Эшем просто друзья, не придумывай чепухи.

— Хорошо.

И до сих пор не знаю, меня злит или радует, что он так быстро отступил, не стал допускать мысли, что в мире, созданном нами двоими, может быть кто-то еще.

А теперь мы снова здесь, в укрытом туманами и тайнами лесу, в домике Эша, где проводим лето. И я не могу избавиться от ощущения, что под моими пальцами не страницы дневника, который я спрячу тут подальше между досок. А само время, напитанное полнокровными снами и шепотами. Я должна их понять. Справиться со всем.

И не должна бояться.

Над входом в летний коттедж Эша висели оленьи рога. Мало кто обращал на них внимания, все уже настолько привыкли, что они там, и даже не поднимали головы. А цветные нитки, когда-то завязанные на отростках Мией и Хлоей давно потускнели от солнца и дождей.

Влагой эти леса кормились. Она наполняла корни деревьев, неслась по стволам и питала набухшие снами иголки и редкие листья. Дождь слышался тут так же часто, как и птичьи трели.

Из дома вышла Эйвери. Она оставила весело искрящийся костер за домом, чтобы надеть большой теплый свитер, такой длинный, что свисал почти до колен ее обтянутых узкими джинсами ног.

Возвращаться к остальным Эйвери не торопилась. Она стояла на крыльце и вдыхала аромат досок после дождя. Прищурившись, смотрела на перешептывающиеся деревья. Она никогда их не понимала. Может, Тео смог бы. Наверняка Джей. Но для Эйвери лес оставался немым.

Хотя это не значило, что деревья не говорили с ней.

Ветер подхватил немного растрепанные, ржаво-медные волосы Эйвери, но она только отмахнулась. И вздрогнула, когда из-за дома появился Эш. Местное солнце еще не успело вытравить из его светлых волос последний цвет, но шелест деревьев уже приникал к его ушам. Еще немного, и он сможет понять.

— Я помню этот свитер! — сказал Эш.

В ответ Эйвери только закатила глаза:

— Даже не начинай. Отличный свитер!

— Никогда не отрицал. Но еще пара заплаток, и даже ты не вспомнишь, каким он был сначала.

— Я люблю этот свитер. Его еще моя бабушка носила.

Эш остановился на крыльце около Эйвери. Он не был высоким, но рядом с хрупкой девушкой даже его худощавая фигура, казалось, вытянулась. Эш облокотился на перила.

— Меня всегда поражало, как ты легко меняешь деловые костюмы и офисную собранность на растянутые свитера и рок-музыку.

Если бы Эш сейчас повернул голову, то увидел удивление на лице Эйвери, которое она и не пыталась скрыть. Девушка не понимала, с чего Эш завел такой разговор да еще сейчас. Никогда раньше он не говорил ей ничего подобного.

Сначала Эйвери хотела пожать плечами и произнести что-то нейтральное. Потом выдать нечто едкое. А в итоге сказала:

— Поэтому я здесь.

— Да. Ты здесь. И я рад этому.

Эш провел по волосам рукой, принужденно рассмеялся:

— Черт, Эйвери, прости. Я сегодня сам не свой. Несу какую-то чушь.