Лес Мифаго. Лавондисс

Таллис вспомнила рассказ Уинн-Джонса о легенде Тига. Он умрет ужасной смертью. Она вспомнила и то, что – если верить Уинн-Джонсу – Мортен однажды станет Мортен-райятук. Таллис попала в мир магии. Все вокруг нее казалось отражением одной и той же магии. Она была в Тиге, в Мечтателе-Гарри, в ней самой. И если Скатах сумеет восстать из мертвых, он будет человеком с магией. И, конечно, магия была в Мортен.

Тигу суждено умереть молодым. Но до того он должен передать свои знания воскресшим тутханахам. Странное видение, очень старое воспоминание. В земле действительно жила старая память, и Тиг стал ее носителем. Если он умрет, тутханахи не возродятся. Хотя, быть может, Мортен?

– Уинн-Джонс, ты еще здесь? – тихо позвала Таллис.

Он вышел вперед, раздвинув прутья деревянной клетки и заставив юношу улыбнуться.

– Он здесь, – прошептал Тиг.

– Что я видела? Что такое Лавондисс?

– Расскажи ему все, что видела…

Таллис рассказала о превращении и о встрече.

– Ты видела не легенду, но убийство, которое создало легенду. Такова природа Лавондисса: это место сделано из памяти о произошедших событиях, о тех, которые породили мифы и были запомнены детьми. Мечтатель выживет и расскажет людям об этом ужасном времени. Не исключено, что остаток клана, ушедший вперед, погиб. Так что в землях лета останутся только потомки этой семьи. Рассказы Мечтателя, запомненные и расширенные, превратятся в легенду; убитый сын и украденное тело станут принцем, изгнанным из замка в запретный мир. Бабушка, учившая ребенка вырезать и видевшая его смерть от руки собственного сына, станет – в мифе – женщиной по имени Ясень, научившей хромого ребенка охотиться в странном мире только для того, чтобы увидеть его смерть от руки Охотника, которого создала сама. Когда Гарри позвал тебя на помощь, он использовал все версии истории. Он вошел в событие. Он вошел в память о событии. Он вошел в тот кусочек факта, который есть в сознании любого. И попал в ловушку. Тогда он создал своих мифаго и отправил их сестре…

Таллис закрыла глаза. Слова кружились вокруг ее головы. Она пришла за Гарри, но сумела только освободить его призрак. Но что-то… да, что-то не давало ей покоя. Тот самый вопрос, который она задавала раньше. Она спросила и на этот раз сама поняла ответ.

– Я сама поймала Гарри в ловушку, – сказала Таллис. – Но после того, как он позвал меня. Если бы он это не сделал, я бы не стала изучать пустые пути и не увидела твоего сына, Скатаха. А если бы я не увидела Скатаха, я бы не стала защищать его и не создала Землю Призрака Птицы. А если бы я не создала Землю Призрака Птицы, я бы не поймала брата в ловушку, запретив птицам летать в неведомый край…

– Создав Землю Призрака Птицы, – прошептал Тиг, – ты изменила все: время, путешествие Гарри, даже детали первого убийства. Поле боя, Бавдуин – позднее эхо этого события, связанное с прошлым благодаря вам двоим.

– Да, сейчас поняла. Всю жизнь я знала, что не должна была изменять историю.

– Начало всего – создание Земли Призрака Птицы. Гарри тянулся к тебе через смешение времен и эпох. И дотянулся слишком рано.

– Теперь поняла. Но почему все это началось? Для меня все началось со Скатаха. Почему? Я сделала землю призраков после того, как твой сын оказался в Англии, через год после его появления. Так что все это начал твой сын. Скатах – вот настоящее начало. Он вдохновил меня увидеть его будущее и смерть. Пытаясь защитить его, я поймала в ловушку брата… Как я могла такое сделать? Кто такой Скатах? Почему мы так связаны?

– Он сын старика от Элефандиан из племени амбориосканти, – медленно ответил Тиг.

– Элефандиан? Кто она такая? – спросила Таллис.

– Дочь Гарри. Так что она лес только наполовину, – усмехнулся Тиг. – Ты – тетка[63] Скатаха. Вот почему вы так связаны.

Таллис медленно уселась на землю, тряхнула головой и тяжело выдохнула. Тиг вздернул голову и странно посмотрел на нее. Было трудно сказать, сколько в нем от мальчика, сколько от старика.

– Ты знал это все время. Почему не сказал мне?

– Ничего он не знал, пока не вернулся сюда из Бавдуина. Твой вопрос о связи не давал ему покоя. И внезапно он понял. Так что он вернулся сюда как из-за этого знания, так и из-за дневника.

– Почему?

– Почему? Потому что Элефандиан – часть того же цикла легенд. Она мать, которая идет к месту гибели сына. Там она находит призрак ее отца, замаскировавшийся зверем…

– Я! – воскликнула Таллис. – Я была призраком Гарри. А она – той самой женщиной в черной вуали…

– …которая пожертвовала своей жизнью, чтобы дать сыну новую. Старик бы не выдержал такого зрелища.

Какое-то мгновение Таллис смотрела на юного шамана; в ее голове беспокойно трепыхались слова, сказанные старым усталым голосом с молодыми интонациями.

– Значит, Скатах тоже придет домой? – спросила она, почти не надеясь услышать ответ от съеденных костей старика.

– Он-то точно здесь будет, – зло усмехнулся Тиг. – Ты говорила старику, что защищала тело его сына камнями…

Отец Листа и Мать Листа.

– Да. Я повесила их над телом. Отца Листа и Мать Листа.