Лес Мифаго. Лавондисс

Гуивеннет едва не верещала от радости, забыв о своей твердости воина; взволнованная, она тянула меня на поляну. Однако через несколько шагов остановилась, слегка поднялась на цыпочки и поцеловала меня прямо в губы. И магия этого мгновения заставила мир вокруг меня превратиться в горячий летний день. Только через несколько долгих секунд холодная ночь вернулась обратно, и Гуивеннет опять стала мигающим силуэтом впереди, настойчиво зовущим меня за собой.

Опять крик, долгий и громкий; рог, теперь я был уверен. Призыв самой лесной страны, охотничий рог. И он приближался. Гуивеннет мгновенно остановилась; сам лес затаил дыхание, пока звучал рог, и, только когда мрачный звук растаял вдали, шепчущая ночная жизнь опять забила ключом.

Я выбежал к девушке, сидевшей на земле недалеко от поляны. Она потянула меня вниз, жестом приказав молчать, и мы вместе, сидя на корточках, смотрели на темное пространство перед собой.

Далекое движение. Огонек мигнул слева, потом впереди. Я слышал, как Гуивеннет дышит, напряженно и возбужденно. Кто-то приближался, друг или враг. Рог прозвучал в третий раз, последний, так близко, что я испуганно вздрогнул. Лес вокруг меня пришел в ужас, маленькие создания стали перелетать с места на место, каждый квадратный ярд подлеска шевелился и шуршал, все спасались бегством.

Огни впереди, не гаснут! Пламя, громко потрескивая, лизнуло нижние ветки дубов. Огни приближались, двигаясь из стороны в сторону.

Гуивеннет встала, жестом приказав мне оставаться на месте, и пошла вперед. Маленький силуэт, освещенный ярким светом факелов, уверенно вышел на середину поляны; она крепко держала копье, готовая сражаться, если потребуется.

И тогда мне показалось, что от мрака ночи отделились темные стволы деревьев и вступили на поляну. На мгновение сердце замерло в груди, и я сдавленно вскрикнул, предупреждая ее, и только потом сообразил, что веду себя глупо. Гуивеннет гордо и уверенно стояла, ожидая. Огромные темные тени подошли к ней, двигаясь медленно и осторожно.

Четверо из них, с факелами в руках, окружили поляну. Остальные трое подошли к кукольной фигурке. Из их голов росли огромные изогнутые рога; свет факелов отражался от пустых глазниц, смотревших с ужасных оленьих морд. В ночном воздухе поплыл прогорклый запах шкур, кожи и животных, поедаемых паразитами; он смешивался с острым запахом смолы, или что там еще горело в их факелах. Изодранная одежда, бедра закрывает мех, скрепленный ползучими растениями. Вокруг шей, лодыжек и рук сверкают камни и металл.

Фигуры остановились. Послышалось что-то вроде смеха или низкого рыка. Самая высокая из троих шагнула к Гуивеннет и сняла с головы шлем в виде головы оленя. Из-под него появилось улыбающееся лицо, черное, как ночь, и широкое, как дуб. Он что-то проговорил и опустился на колено; Гуивеннет подошла к нему и положила обе руки и копье поперек короны, украшавшей его голову. Все остальные закричали от радости, тоже сняли свои маски и стеснились вокруг девушки. Раскрашенные в черный цвет лица, нечесаные или заплетенные в косички бороды, одетые в темные меха и шерстяные ткани тела, едва отличимые от окружающей их ночи.

Самый высокий обнял Гуивеннет и так сильно прижал к себе, что ее ноги оказались в воздухе. Она засмеялась, выскользнула из удушающих объятий, подошла к каждому из них и дружески пожала руку. На поляне зазвучала веселая болтовня, счастливые и радостные приветствия возобновленной дружбы.

Я не понимал ни слова. Это был даже не бритоник, на котором говорила Гуивеннет, но скорее сочетание смутно различимых слов, звуков леса и животных, очень много щелчков, свиста и даже лая; какофония, на которую Гуивеннет отвечала тем же самым. Через несколько минут один из них заиграл на костяной дудке. Простая навязчивая мелодия, напомнившая мне народную песню, которую я как-то раз слышал на ярмарке; кто-то играл, а плясуны, выряженные героями легенды о Робин Гуде, извивались в странных танцах… Где же это было? Где?

Ночь, маленький городок в Стаффордшире… я крепко держусь за руку мамы, толпа сдавила нас со всех сторон. Воспоминания вернулись… Эбботс Бромли, все едят поджаренного быка и запивают галлонами лимонада. Улицы забиты людьми и исполнителями народных танцев, Крис и я хмуро бредем по ним; мы устали, проголодались и хотим пить.