Лес Мифаго

Мы вышли наружу. Неолитов было не видно, хотя из всех хижин поднимались тонкие струйки дыма. Сильно дрожа, я сообразил, что вот-вот пойдет снег. Все неолитическое поселение сверкало на морозе. Деревья, окружавшие его стены, казались хрустальными.

Китон вынул из штанов револьвер и отдал его мне.

— Возможно он тебе пригодится, — сказал он, но я только покачал головой.

— Спасибо. Но я так не думаю. Мне кажется неправильным идти против Кристиана с пушками.

Он какое-то время глядел на меня, потом несчастно, почти фаталистически улыбнулся. Убрав пистолет в карман, он сказал: — Вероятно так лучше.

Потом, очень быстро простившись, Магидион пошел к воротам, Китон за ним, с большим рюкзаком на спине. И даже закутанный в объемистый меховой плащ, он казался совсем тонким по сравнения с рогатым человеком, уходившим в рассвет. У ворот Китон заколебался, повернулся и махнул рукой.

— Надеюсь, ты найдешь ее.

— Обязательно, Гарри. Я найду ее и заберу назад.

Помедлив в нерешительности, Китон наконец сказал: — Прощай, Стив. Ты был лучшим из друзей.

У меня перехватило горло и я едва сумел выговорить: — Прощай Гарри. Береги себя.

Магидион что-то повелительно рявкнул, летчик повернулся и быстро исчез во тьме за деревьями.

Быть может ты найдешь мир в своей душе, храбрый К. Быть может у твоей истории будет счастливый конец.

На несколько часов меня затопило ужасное чувство одиночества и тоски. Я сгорбился у огня в маленькой хижине, время от времени читая и перечитывая страницы дневника Гарри. Меня охватила такая паника, что какое-то время я совершенно не мог идти дальше.

Пришел старик с белой бородой, сел около меня и меня обрадовала его забота.

Наконец тоска прошла.

Гарри ушел. Удачи, Гарри. Он рассказал мне, что до долины два-три дня пути. Магидион там уже побывал, и сказал, что недалеко от камня находится охотничья хижина. Я буду ждать там, пока не появится Гуивеннет.

И Кристиан, тоже. Совсем скоро мне предстоит с ним сразиться.

В ранний полдень я вышел за ограду и пошел через тонкие рои снежинок, падавших с серого неба. Старик раскрасил мое лицо в разные цвета и подарил маленькую костяную статуэтку медведя.

Я понятия не имел, для чего мне краска и фигурка, но был рад обеим и засунул медведя-талисман подальше в карман штанов.

Этот ночью я едва не замерз насмерть в своей полотняной палатке, которую, казалось, поставил в защищенном месте. Однако в полночь поднялся ледяной ветер и дул до рассвета. Все-таки я пережил холод и на следующий день, найдя открытое место на вершине склона, внимательно рассмотрел горы.

Раньше я считал, что долина с камнем Передура лежит между двумя покрытыми снегом пиками. Но теперь увидел, что ошибался — карта Сортхалана обманула меня.

С вершины холма я в первый раз разглядел огромную стену огня. Передо до мной простирались крутые лесистые холмы, перемежавшиеся долинами, где-то среди них находилась моя, но поднимавшийся над темным лесом огненный барьер — сверкающая желтая лента, покрытая дымной пеленой — находился по эту сторону гор.

Значит горы находились в самом сердце, там, где пространство и время ничего не означали.

Следующую ночь я провел скорчившись у маленького огня под каменным навесом. Мне не очень хотелось разводить костер, потому что я находился достаточно высоко и пламя можно заметить издали. Но в этой тусклой замерзшей местности тепло означало жизнь. Всю ночь я вглядывался в темноту и в зажженное говорящими-с-огнем пламя. Временами мне казалось, что я чувствую запах горящего дерева.

Где-то ночью я совершенно отчетливо услышал приглушенное лошадиное ржанье, доносившееся от освещенных луной далеких деревьев, ниже моего каменного холма. Я подвинулся вперед, стараясь заслонить телом огонь моего тусклого костра. Были ли там голоса? Неужели кто-то путешествовал такой темной и холодной ночью?

Больше звуков не было. Потрясенным мрачными опасениями, я заполз поглубже в пещеру и ждал рассвета.

Утром оказалось, что за ночь землю занесло снегом. Не очень глубоким, но идти стало опаснее. Приходилось глядеть в оба, чтобы избежать предательских ям и извивающихся корней деревьев. Лес шуршал и шелестел, погруженный в белую неподвижность. Иногда я слышал, как где-то движутся животные, но никогда не видел их. Только черные птицы кричали и кружили над пустыми ветками.

Снег повалил гуще. Я пробивался через лес и чувствовал, что на меня смотрят. Каждый раз, когда скрипела ветка, сбрасывая на землю сноп снега, у меня душа уходила в пятки.

И еще мной овладело странное чувство. Частично страх, а частично воспоминание о той лошади, ржущей и жалующейся замерзшей ночи. Я был убежден, что за мной охотятся и побежал.

Сначала я бежал легко, тщательно выбирая дорогу среди покрытых снегом стволов. Иногда я останавливался и глядел назад в молчаливый лес; тогда мне казалось, что я слышу скрытое движение. Ничего не двигалась в тенях, в смущающем переплетении белого и серого; только медленно кружили снежинки, сопровождая мое паническое бегство.

И через несколько минут я услышал их. Безошибочные звуки: лошадь и бегущий человек.