Лес пигмеев

Меж тем Надя показывала Йене, супруге Бейе-Доку, как использовать смолу, чтобы вывести из строя ружья. Как только женщина поняла, что от той ждали, она маленькими шажочками пошла в направлении солдатских казарм, не задавая вопросов и не высказывая комментариев. Ведь сама была очень маленького роста и практически незаметной, а по характеру столь тихой и сдержанной, что никто бы не ощутил в её карих глазах яростного мстительного блеска.

Брат Фернандо узнал от Нцэ о судьбе пропавших миссионеров. Несмотря на уже зародившиеся в душе подозрения, шок от их реального подтверждения не стал менее болезненным. Миссионеры прибыли в Нгубу с намерением распространить свою веру и отговорить их от него уже ничто не смогло: ни угрозы, ни адский климат, и даже одиночество, в котором им пришлось жить. Касонго держал их в некотором отдалении, но постепенно братьям удалось завоевать доверие нескольких человек, что в конечном итоге вызвало гнев короля и Мбембелé. Когда те начали открыто высказываться против жестокого обращения, от которого страдало всё население, и заступаться за рабов-пигмеев, командир посадил братьев вместе с их пожитками в каноэ и отправил вниз по реке, но неделю спустя те вернулись, настроенные решительнее прежнего. И сами исчезли буквально через несколько дней. Официальная версия гласила о том, что их в Нгубу вообще никогда и не было. Солдаты сожгли их скудные вещички и запретили упоминать их имена. Впоследствии никто, в общем-то, и не удивлялся, что миссионеров просто убили, а их тела бросили в огромную лужу с крокодилами. Ведь в живых никого из них не осталось.

- Братья – мученники, настоящие святые, их никогда не забудут, - обещал брат Фернандо, утирая слёзы, омывавшие его впавшие щёки.

Около трёх часов пополудни возвратилась Анджи Ниндерера. Путешественники её практически не узнали. Она пришла, навертев на голове целую башню из кос, а также ожерелий из золота и стекла, что причёска чуть ли не касалась потолка. Кожа вся блестела от масла, а саму женщину оборачивала широкая туника смелых цветов. На руках же, от запястья до локтя носила золотые браслеты и была обута в сандалии из змеиной кожи. Её внешний вид сразу же заполнил собою всю хижину.

- Она похожа на статую Свободы! – в восторге заметила Надя.

- Иисус! Что же они с вами сделали, женщина! – в ужасе воскликнул миссионер.

- Ничего такого, что нельзя с себя снять, брат, - ответила она и, зазвенев своими золотыми браслетами, добавила: - На всё это я собираюсь приобрести целую флотилию самолётов.

- Если вы сможете сбежать от Касонго.

- Мы сбежим все вместе, брат, - улыбнулась она, очень уверенная в себе самой.

- Нет, не все. Я останусь и заменю собой убитых братьев по вере, - ответил миссионер.

14. Последняя ночь

Само торжество началось около пяти часов пополудни, когда немного спала жара. Всё население Нгубу пребывало в крайнем напряжении. Мать Нцэ пустила слух по всему племени банту о том, что Нана-Асанте, законная королева и столь оплакиваемая своим народом, до сих пор жива. И добавила, что иностранцы планируют помочь королеве вернуть её трон, и что в скором времени как раз и представится единственная возможность силой избавиться и от Касонго, и от Мбембелé. До каких пор населению придётся терпеливо наблюдать вербовку собственных детей, чтобы в дальнейшем последние превратились в настоящих убийц? За их жизнью неусыпно следили, те не могли свободно передвигаться и даже думать и вдобавок нищали с каждым днём. Всё, что производило племя, забирал себе Касонго; между тем как он накапливал золото, бриллианты и слоновую кость, прочее население не могло рассчитывать даже на простейшую прививку. Женщина тайно переговорила со своими дочерьми, которые в свою очередь поделились сказанным с подругами, и менее чем за час большинство взрослых разделяло тревогу по этому поводу. Люди не осмелились привлечь к делу охранников, хотя те и были членами их семей, поскольку не знали, каким образом отреагировала бы стража. Ведь Мбембелé уже успел промыть ей мозги и давно держал всех в кулаке. Более остальных страдали женщины-пигмеи, потому что нынешним вечером истекал срок спасения их собственных детей. Мужьям же всегда удавалось приходить вовремя и причём со слоновьими бивнями, но теперь что-то явно изменилось. Надя сообщила Йене фантастическую новость о том, что наконец-то восстановлен священный амулет, Ипемба-Афуа, и что мужчины скоро прибудут, но в этот раз уже не со слоновой костью, а с твёрдым решением противостоять самому Касонго. В борьбе придётся участвовать и им. Годами местное население терпело рабство, полагая послушание залогом выживания собственных семей; эта кротость практически не шла им на пользу, ведь условия жизни с каждым днём становились всё суровее. Чем больше всего люди стойко выносили, тем худшее обращение с собой же и испытывали. Как и объясняла Йена своим подругам по несчастью, мол, когда слонов в лесу больше не останется, в любом случае им не избежать продажи собственных детей. Куда лучше уж умереть, подняв восстание, нежели жить в рабстве и далее.