Лес проснулся (СИ)

Мне впервые пришло в голову, что нас могут просто сжечь здесь. Сергей Эдуардович ничего не говорил про противопожарную систему гостиницы. Забыл или посчитал ненужным, а я не спросил.

Дикари, как я и предполагал, не понимали значения дверей, поэтому продолжали колотить в прозрачные стены, пока одна из стенных панелей не рухнула.

Большая часть хлынула в брешь, часть с азартом продолжала лупить по стеклу.

Что делали оказавшиеся внутри я не знаю, сверху видно не было, но судя по стуку, продолжали начатое во дворе.

Они на удивление долго не поднимались по этажам, хотя лестничные пролеты в гостинице были широкими, не крутыми и сразу бросались в глаза.

Причина скоро стала ясна. Вопли из воинственных сменились на возмущенные. Слышалась громкая возня, вскоре вылившаяся во двор.

Двое троглодитов с простынями в цветочек, наброшенными на плечи наподобие плаща и наволочками на голове, вывалились наружу, совершенно по-бабьи тянули каждый на себя отодранную от пола ковровую дорожку. К ним присоединялись сотоварищи, помогая каждый своей стороне. Позади звенела посуда, несколько человек с азартными лицами тащили сжатые в охапки мельхиоровые ложки, вилки и ножи.

Крики перекрыл громовой вопль и знакомый голос ожесточенно заговорил.

Барратук! Возмущенный вождь привлек к себе внимание. Он потрясал топором с обсидиановым лезвием и ругал окружающих. Затем резко вскинул руку и что-то выкрикнул.

Все замолчали.

Барратук набычившись забрался на нетронутую клумбу и поворачивая во все стороны голову заговорил:

— Анван!!! На джаро харго ме!!! Харго дуба анван!!!

Да он же ко мне обращается! Не знаю, что именно, но наверняка, что-то вроде: «Я знаю, что ты здесь, и я тебя падлу найду»!

Что я здесь, он действительно может знать. Ребята охотники. Следы читать умеют прекрасно. И что мы с Ритой вернулись на базу и больше ее не покидали, легко прочитали. Дальше, среди бетона и стекла им сложнее, точное место неизвестно, но на то и мой расчет.

— На колла ба!!! — закончил свой краткий спич Барратук и приказал толпе, — Кантай!

Искали нас сосредоточенно и методично. Заново проверили и разгромленные кафе, и тренажерный зал. У забора, за сторожкой, за отелем. Землю, дорожки, цветы, траву, не иначе высматривали схрон.

Но основная часть обыскивала гостиницу. Они очень быстро поняли, что такое двери. Говорю это с уверенностью, потому что слышал, как они сначала неумело их высаживали, затем приноровились делать это в один-два удара. Хлопок и все.

Мы слышали, и как дикари поднимались. Этаж за этажом. Я и прежде не был убежден, что нас не найдут, теперь слыша хлопки и сосредоточенную возню, уверенность таяла вместе со звездами на небе. Светало.

Рита сидела в самом углу, затыкала ладонями уши, но все равно вздрагивала при каждом хлопке. Когда добрались до третьего этажа, над которым и был чердак, снова быстро задышала, как тогда, в лесу. Только бы не заплакала от страха. Тогда нас точно найдут.

Грохнула последняя дверь на этаже. Возня. Шаги. Возбужденные разговоры. Треск ломаемого шкафа, рвущаяся ткань. Тишина. Быстрые шаги, опять тишина.

Я сидел направив винтовку на дверь и ждал.

Рита оторвалась от стены, наклонилась ко мне, тихо произнесла в ухо:

— Я не хочу, как та девушка, что ты рассказывал. Ножом, как свинью. Прошу тебя, если до этого дойдет…

Я приложил палец к губам и кивнул.

Она вернулась в угол.

Ходили уже точно под нами. Чтобы увидеть лестницу, им надо было заглянуть в нишу, где стояла кадка.

Шаги остановились. Стук. Шелест листвы. Кто-то пробует на прочность ухоженное дерево. Хмыканье. В глубине коридора слышится крик, и торопливые шаги быстро удалились в ту сторону. Какое-то время тишина, потом звуки воды в ванной и смех. Шаги вернулись в комнату внизу. Кто бы там ни был, судя по звуку ломал топором или дубиной встроенный шкаф.

Через полчаса повсеместный грохот стал затихать. Подходить к окну я больше не рискнул, в светлеющем небе мою голову могли увидеть. Снизу слышался рев Барратука, неудовлетворенного результатами обыска.

Шаги под нами потянулись к выходу с этажа…

Тихий мелодичный рингтон прозвучал как взрыв. И я и Рита вздрогнули. Планшет ожил, осветил полумрак каморки, в нижнем углу экрана мигал значок микрофона.

Я растянулся на полу, хлопнул по выключателю и листок погас.

Замер. Рита с вытаращенными глазами смотрела на меня.

После нескольких секунд полной тишины внизу загремели шаги. Много.

Оживленный возбужденный говор. Кадка с деревом заскрипела по полу.

Они долго возились с лестницей, действительно не сразу разобравшись, как она работает.

Выбить дверь стоя на узкой приставной лестнице сложно, тем более забаррикадированную, поэтому после нескольких глухих ударов в ход пошел топор. Когда каменное лезвие второй раз проклюнулось сквозь тонкую фанеру, я выстрелил.

Удивительно, наверное, когда замахиваешься топором для удара, а удар приходит с другой стороны. «Двероруб» упал. С той стороны заголосили, шум перекинулся наружу, нарастал вместе с топотом.

Какое-то время никто больше не лез, затем все повторилось. Удар — выстрел — падение.