Лес теней

– Вы… вы поймали меня в ловушку… Вы хотите очистить совесть, любым способом очистить. Благодаря этим научным исследованиям… Благодаря книге, которую требуете от меня… Вы все еще выслеживаете Палача, потому что не смогли его раскусить тогда.

Давид посмотрел на фотографию Бурна, висевшего на девятимиллиметровой веревке.

– Я даю тебе шанс, воспользуйся им, – продолжил Дофр. – Узнать государственную тайну, понять, каким образом наше дорогое правительство обманывает народ ради своих политических игр. Ты сможешь проникнуть в мысли серийного убийцы. Разве не к этому ты стремишься, если вдуматься? Разве не хочешь ты заглянуть за тонкую грань? Увидеть смерть? Зло? Что-то не дает тебе покоя, Давид. Нечто важное, чего тебе не удалось пока разгадать. Вот почему ты здесь, со мной.

Дофр и Палач. Личность одного поглотила личность другого во время сеансов психоанализа. Трансферинг сознания… Человек в безукоризненном костюме включил кресло и поехал к двери, но резко остановился:

– Да! Чуть не забыл.

Он порылся во внутреннем кармане пиджака и, изъяв оттуда конверт, бросил его на письменный стол:

– Мои фотографии, на них я помоложе, а также первый чек на предъявителя. Ты уже подумал о моем персонаже?

Ответа не последовало. Давид закрыл лицо ладонями.

– Давид?

– Персонаж? Э-э… да… Надо бы… посмотреть на ваши фото, но вы будете полицейским, которым… хотели быть. Эдаким… неутомимым комиссаром полиции, вне условностей, вне закона, решительным… Как вы и описывали его… Вы…

Дофр искренне рассмеялся:

– Давид, Давид, Давид, вот так-так! Правильно ли я сделал, что нанял тебя?

– Я… не совсем понимаю…

– Легавым я точно быть не хочу! Они ни на что не годны.

У Давида пересохло горло. Он проблеял:

– А кем же… Палачом? Вы хо… хотите быть Палачом-125.

Дофр закрыл глаза и откинулся в кресле на спинку, медленно переводя дух:

– А разве могло быть иначе? Только так я смогу освободиться от его призрака. А призрак этот существует, Давид. Поверь мне, он и правда существует… И ты должен его изгнать.

Дофр немного помолчал и добавил:

– А я заметил, что твоя дочь и Гринч, как бы выразиться, нашли общий язык. Но я уже предупреждал, смотри, чтобы она не очень привязывалась к этому поросенку. За ним никто не придет, но… но мы должны будем повесить его там, вместе с остальными. Таково распоряжение энтомологов. И сделаешь это ты.

Хлопнула дверь, и Давид остался один на один с мухами.

11

Кэти с трудом разлепила глаза. Она хотела сразу же подбежать к окну, чтобы не пропустить приход почтальона с письмами от Мисс Хайд… Но снова забылась глубоким сном. Когда она вновь открыла глаза, то вспомнила о событиях вчерашнего дня. Эту глушь, подвешенных мертвых свиней. Туши во власти времени и крылатых орд. Но, как ни странно, чувствовала она себя хорошо, не нервничала, у нее ничего не болело, голова была свежей. Она провалялась в постели до девяти утра, гладила по щечке свою спавшую рядом дочь. Маленького кареглазого ангелочка со светлыми локонами. Удивительно совершенное сочетание, ставшее возможным благодаря современной медицине.

Свет занимавшегося дня проникал сквозь белую простыню, из которой Кэти сделала занавеску, отчего на потолочных балках искрились солнечные зайчики. Этим утром, вдали от загазованных магистралей, счетов за дом и окровавленных голубей, шале, казалось, дышало счастьем.

Каникулы… Она почти позабыла это слово.

Молодая женщина выскользнула из-под одеяла, надела толстый хлопковый халат и меховые тапочки. Клара едва не проснулась, но потом снова свернулась калачиком, прижимая к себе игрушку – рыбку Немо. Судя по часам, Давид уже побрился, оделся и, вероятно, принял свою ударную дозу кофеина.

Она выглянула в коридор, потом вернулась проверить, на месте ли коробочка с белыми таблетками. Схватила упаковку экзацила, которая лежала у дальней стенки шкафа, приняла одну пилюлю, прислушиваясь к малейшему скрипу пола.

Затем отправилась на кухню. Ей было так легко! Она не понимала, случилось ли это чудо из-за аборта или благодатного сна, который унес ее в крепкие объятья Морфея. Да, в конце концов, здесь ей будет просто отлично. Никому ничего не надо доказывать, не надо оправдываться. Больше никаких писем, никаких мейлов от этой психованной…

Из открытой кухни доносился приятный аромат горячих круассанов, какао и топленого масла. От гостиной она была отделена лишь невысокой стойкой, на которой стояла фаянсовая посуда. В камине весело горел огонь, распространяя по помещению приятное тепло.

Аделина была уже одета и накрашена, на голове у нее красовался идеальный шиньон.

– Давид сказал, что вы предпочитаете какао с молоком.

– У нас дома все пили кофе. Но я занималась спортом, поэтому мне его пить не позволяли. Так что с возрастом привычка осталась. Я никогда в жизни не пила кофе… Да он бы мне и не подошел. Кофе возбуждает, а я от природы человек нервный.

– Я заметила! А каким спортом вы занимались? Судя по вашей фигуре, я бы подумала, что теннисом.

Кэти сунула руки глубоко в карманы и подошла к столу:

– Это комплимент?

– Скорее да.

Кэти застенчиво улыбнулась: