Лес удовольствий на троих (СИ)

Ко мне повернулись клонированные блондины и как один приподняли левую бровь — видно так у потомков Первых принято выражать заинтересованность. Странно, но мне, привыкшему быть душой компании, стало не по себе. Обычно в центре внимания оказываюсь, когда рассказываю очередной анекдот или пью на спор ведро пива, а тут неудобно как-то стало, ещё и трезвый…

— Волчья трава раньше росла охранным кольцом вокруг Стаи, так назывался город, в котором жили Охотники. Это было до того, как некоторые кланы решили уйти в поисках новых мест, богатых дичью. Никто не знал, откуда взялись эти растения, ядовитые для всех, кроме нашего народа. Нам же трава стала лекарством от всех болезней и способом продлить своё долголетие. Говорят, что тогда Охотники жили так долго, что уставали от этого. Думаю, Праотец послал этот подарок за то, что мы справились с нашими обезумившими от крови предками. Потом племя рассеялось по миру, но каждый клан уносил с собой семена, чтобы вырастить Волчью траву там, где обретёт новый дом. В детстве я видел хрупкие ростки в горшочке на окне бабушки Мэри, то были последние всходы волшебного дара. Вскоре и они увяли, несмотря на заботу. Возможно, дело в том, что в нас всё меньше волчьего и всё больше людского.

Последняя фраза прозвучала грустно, хотя и пыталась не выказывать своих эмоций. Под столом Саша сжала мою руку в знак поддержки, и я тут же простил ей всё.

— Наш гость прав. Кстати, книга-портал, которая привела Избранную сюда как раз содержит немало историй и рецептов, связанных с данным растением.

— Кстати, я хотела бы оставить книгу себе, я ведь ботаник. Думаю, мне будет полезно изучить мир этого мира! — моя невеста улыбнулась так, что отдал бы ей все книги Вселенной, но блондины о чём-то зашептались. — Не бойтесь, я не сбегу. Всё равно вернуть меня обратно сможет лишь Лес.

— Да, Избранная, ты получишь свой фолиант, — наглец Эорет ей будто одолжение делал, хотя потомки Первых всегда так разговаривают, — а теперь пришла пора инициации. Ты ведь как раз собиралась спать?

Я напрягся всем телом. Пусть Избранная оскорбится, что её заставляют проходить проверку, и тогда мы смогли бы уйти отсюда. Вдвоём. Хоть на край света. Но Саша лишь встала, поправив свою нелепую одежду, и сказала, что готова. Бросил взгляд на Урда, не проронившего за вечер ни слова, но тот лишь вздохнул и отошёл от стола, растворяясь в сгустившейся ночной темноте.

— Не отпущу свою невесту одну! — я тоже вскочил и притянул Сашу к себе. — Мы обменялись непреложными клятвами. Куда она, туда и я.

— Ты чужак и не имеешь права войти Рощу сна! — один из блондинов даже притопнул ногой от возмущения. — Радуйся, что мы пустили тебя за стол, животное!

Челюсти свело судорогой — верный признак начинающейся трансформации.

— Ну уж нет! — безуспешно старался не сорваться на рык. — У меня есть пр-р-р-раво. В моих жилах течёт кровь Первых. Вы должны помнить мою бабушку Мэри, которую звали Мэрилайда до того, как родное племя изгнало её.

— Да, я хорошо знал её! — В глазах Эорета на миг скользнула боль.

Глава 18. Урд

Я твёрдо решил, что если Избранная не пройдёт испытания, то я уйду вместе с ней. Это уверенность пришла ко мне, пока я в одиночестве бродил среду многовековых деревьев Глубинного леса. Они были моими слушателями и советчиками, источниками мудрости и силы. Был ли я готов покинуть свой народ ради взбалмошной девчонки, которая может стать женой моего врага? Да!

Сейчас её вели в Рощу сна, где и произойдёт испытание. А поутру она либо проснётся одной из нас, либо будет изгнана без шанса на возвращение. Я не мог сомкнуть глаз и найти себе места. Вновь и вновь передо мной вставал образ Саши, горячивший кровь и заставлявший сердце биться быстрее. Не будь я потомком Первых, решил бы, что влюбился. Но мы сами определяем, кому подарить сердце. Моё уже давно закрыто на замок, ведь главное — служению Лесу.

Но рассвета оставался ещё час, а я больше не мог томиться в неизвестности, ноги сами вынесли меня в Рощу сна, что было запрещено. Никто не имел права наблюдать таинство принятия. Что Мне предстоит увидеть? Сашу, лежащую на голой земле в сонной лихорадке или колыбель, заботливо свитую для неё Лесом?

Я зря волновался: в свете луны передо мной раскинулось ложе, достойное повелительницы мира. Саша свернулась клубочком на возвышении из ветвей, перевитых лианами и цветами. Всё это казалось ажурным и невесомым, но прочным. Девушка лежала неподвижно, даже дыхания не было заметно. С волнением я влез на хитрую конструкцию и приложил ухо к её груди, обтянутой нелепой яркой тканью. Сердце билось медленно и спокойно.

— Ты снова мне снишься? — голос был сонный и тихий.

— Нет, я живой, из плоти и крови. А ещё нарушивший все правила своего народа, когда пришёл сюда…

— Зачем ты это сделал?