Лес великого страха

Энедика почувствовала, что на улице по-настоящему прохладно. Она двумя руками приподняла подол и направилась к круглой клумбе с желтыми и красными тюльпанами чуть поодаль. Там стояли лавочки, на которых можно было передохнуть. Эльфка вдруг почувствовала, что у нее дрожат ноги.

Устроившись на лавочке, она ощутила покой, умиротворение и… опустошение.

«Больше я ему не нужна, – текли в голове эльфки отрешенные мысли. – Я исчерпала свою полезность, и к тому же я теперь знаю столько, что…. Мне не выйти из дворца живой». Она размышляла спокойно и холодно, будто думала не о свой судьбе, а финале шахматной партии. Носком туфли она вывела на песке, которым была усыпана дорожка: «Конец». Эльфка использовала слово SchluB, которым в языке авари обозначалась не смерть, а конец игры, завершение партии.

В носу защекотало от подступающих слез, от жалости к себе. Эльфка тихонько заплакала. «Все», – думала Энедика, размазывая слезы по щекам. Она запрокинула голову, чтобы слезы втекли обратно в глаза, и снова увидела ласточек – птицы, все так же бесшумно выписывая круги, спустились ниже. «Будет гроза, – мелькнуло у Энедики. – Но вряд ли я ее увижу».

Она перевела взгляд на клумбу.

«Я была черной пешкой, вышедшей в королевы и переломившей ход игры», – подумала эльфка и фыркнула. Фраза прозвучала очень выспренно, но именно так и обстояли дела. Люди, из-за которых сгорел Приморский квартал, были наказаны, а обвинение в поджоге снято с темных эльфов. Да, это был еще не мир, за который боролись авари. Но это был крохотный шажок эльфов и мандречен навстречу друг другу.

Алые и желтые тюльпаны колыхались под ветром. «А ведь это какая-то руна, – подумала Энедика, разглядывая выписанную на клумбе алым по желтому фигуру. – Какая-то руна мандречи. Интересно, что она означает?»

– Эта руна означает «справедливость», – произнес кто-то на тэлерине.

Эльфка повернула голову на голос.

Неожиданным собеседником Энедики оказался высокий эльф в черной куртке Чистильщика. На плече у него висела объемистая сумка, изящная, похожая на женскую. Эльф стоял у выхода из кипарисовой аллеи и с вежливым интересом смотрел на плачущую и смеющуюся женщину. Энедику не удивило, что отпрыск Старшей Расы оказался борцом за чистоту человеческой крови. Она успела навидаться в императорском дворце самых странных персонажей. «Дурдом на выезде», как характеризовал императорскую свиту сам Крон.

Энедика благодарно кивнула. Она не стала размышлять о том, произнесла ли она свой вопрос вслух или эльф прочел его в ее ауре. «А ведь еще месяц назад я думала, что этого слова – справедливость – в мандречи нет», мелькнуло у эльфки.

Но оно – было, и причем являлось совсем не абстрактным понятием.

«Пусть», – думала Энедика, с облегчением и даже каким-то нетерпением.

Месяц, прошедший в поисках, промелькнул незаметно. Тогда у нее была цель, и ради нее эльфка терпела тесную каморку, куда ее поместил Крон, часы неподвижного ожидания, когда перед потайным глазком проходили десятки служащих Имперской Канцелярии, затхлый воздух… Но теперь все. Все. Умирать – так умирать. «Только бы он не тянул, – нервничая, подумала Энедика. – А то забегается с делами, забудет… Я же с ума сойду».

Тем временем эльф подошел к ней и представился:

– Фуинбрагол, капитан Чистильщиков.

Зрачки Энедики на миг расширились. Капитан, очевидно, подумал, что это реакция на место его службы. Эльфка тоже назвала свое имя – а не боевое прозвище, которое было слишком известно. Не хотелось пугать этого милого тэлери.

– Господин имперский маг просил меня отвести вас в безопасное место, госпожа Ниарумо, – произнес Фуинбрагол.

Энедика поежилась, поняв, что капитан с самого начала знал, кто перед ним, и ее вежливые экивоки были напрасны. Еще несколько секунд назад ей казалось, что она приняла неизбежность смерти. Но при словах Фуинбрагола о «безопасном месте» эльфка ощутила нестерпимое, животное желание жить. Выжить! Как угодно, только не…

– Самым безопасным местом, несомненно, является Подземный мир, как его называют мандречены, – мрачно сказала Энедика. – Там уже бояться нечего… А куда уходят души тэлери, Фуинбрагол?

– Мы становимся волнами в Заливе Вздыбленного Льда, – спокойно ответил эльф, ничем не показав, что понял намек. – Эльдар говорят, что их души после смерти достигают Валинора, но что-то не верится… А вы, авари?

– Отступникам нет места в Валиноре… Наши души вселяются в деревья, – отвечала Энедика.

– Раньше ваш народ был гораздо многочисленней, если судить по размерам Таур-э-Ндаэделос, – заметил Фуинбрагол.

Эльфка фыркнула, хотя юмор у Чистильщика был мрачноватый.

– Вот ваши вещи, – эльф похлопал по сумке.

Энедика прибыла в столицу Мандры в походных кожаных штанах и куртке. Но эльфка успела обзавестись личными вещами, хотя из потайной каморки за кабинетом Крона выходила всего пару раз. Имперский маг принес ей пару томиков стихов на тэлерине, да несколько дней назад подарил тунику и легкий плащ.