Лес великого страха

– После чего его величество и подписал указ о неприкосновенности боевых ведьм во время дознания. Впоследствии этот закон называли Казусом Свиригайло, – закончил Эмнер. – Но полковник не является боевой ведьмой, и поэтому Заклятие Правдолюбца можно применять к нему…

Крон сделал последний пасс рукой и сказал:

– Готово.

Маг сошел с возвышения и поднес чашу к губам Маковца. Тот дернулся. Конвоиры отработанным движением схватили его за руки с двух сторон. Полковник попытался отвернуться. Светловолосый богатырь свободной рукой схватил его за голову. Второй охранник ловко зажал нос полковника. Маковец открыл рот, и Крон тут же влил туда содержимое чаши. Полковник поперхнулся и стал отплевываться. Темно-зеленая струйка потекла от угла губ к подбородку, брызги упали на мундир Маковца. Глаза мандречена закатились, он повис на руках охранников.

Больше всего Энедику впечатлило то, что вся процедура проходила в полной тишине. Ни полковник, ни имперский маг не произнесли ни слова. Ни мольбы, ни ответного оскорбления.

Крон отступил от обмякшего Маковца, вернулся на свое место и собрал пузырьки. Рассовав их по карманам, имперский маг сказал:

– Приведите его в чувство.

Блондин ухватил полковника подмышки и повернул лицом к своему напарнику. Тот отвесил Маковцу звучную затрещину. Голова полковника дернулась, как на веревочке. Маковец с трудом открыл глаза. Энедику чуть не стошнило. Эльфка даже удивилась – она давно потеряла чувствительность к таким мелочам. «Это квас, наверное», подумала Энедика, прислушиваясь к своему желудку. Собственные ощущения заинтересовали ее гораздо больше показаний Маковца. Полковник тихим голосом ребенка, который изо всех сил хочет быть послушным и старается обрадовать своих родителей, рассказывал, как ездил в Лихой Лес вместе со своим хорошим другом, Малютой Старгородским… Крон очень ласковым голосом расспрашивал его. Эльфка же думала только о том, разрешается ли свидетелям покидать заседание Верховного Трибунала для отправления естественных надобностей. В какой-то момент ей показалось, что вопрос сейчас решится сам собой. Одорическая атака на окружающих началась без предупреждения и всякого на то желания эльфки. Вслед за газом в ход обычно вступала тяжелая артиллерия. Энедика стиснула зубы. Ей совсем не хотелось, чтобы в Куле, да и во всей Мандре потом рассказывали о том, как темная эльфка обделалась от страха, представ перед очами Верховного Трибунала. Эмнер покосился на соседку, не отрываясь от своей писанины. По непонятным причинам бурчание у нее в желудке прошло так же внезапно, как и началось.

– Ну, ясно, – произнес Искандер. – Но почему ты сделал это, Ярек?

– Я хотел стать генералом. Я хотел командовать войсками в Лихом Лесу, – доверчиво глядя на императора, отвечал Маковец. – Если бы война закончилась, меня уволили бы по сокращению. Я ж кадетских корпусов не кончал, звание на войне получил… Да и господин Хляндик как раз жил в Приморском квартале. Он погиб, и я думал, а может меня теперь назначат начальником…

– Хорошо, я понял тебя, – ничего не выражающим голосом ответил Искандер. – У меня больше нет вопросов.

– Будем приговор выносить? – осведомился Крон.

Император кивнул. Охранники снова устроились на лавке вместе с Маковцом. Полковник болтал ногами, как маленький ребенок, смотреть на это было жутко. Энедика отвернулась и прислушалась, как переговариваются Искандер и Крон.

– Четвертовать его, и всего делов, – говорил император Мандры. – А подходящую статью Эмнер найдет потом в Уложении.

Лицо Маковца сморщилось, когда он услышал эти слова.

– Я огорчил императора! – зарыдал полковник.

Блондин погладил его по голове.

– Да нет, что ты, – сказал он. – Император доволен тобой. Ты рассказал ему всю правду.

– Да? – обрадовался Маковец.

– Конечно, – сказал светловолосый охранник.

Его напарник извлек откуда-то леденец на палочке и протянул полковнику.

– На, – сказал охранник мягко. – И посиди тихо, будь хорошим мальчиком.

Маковец, судя по всему, уже забыл, что этот человек ударил его по лицу полчаса назад. Полковник взял леденец и стал сосать, причмокивая. Энедику пробрал озноб. Эльфка отвернулась.

– Статьи… это не так важно. Но четвертовать… все-таки, дворянин в третьем колене, – сомневался Крон. – Это подорвет уважение к знати, думается мне. Ну что такое, как простого конокрада. Я советую отрубить голову. Чинно, благородно…

– Да срал я на эту знать, – ответил Искандер. – Ублюдок заслужил четвертования!

– Значит, он будет четвертован, – отступился маг. – Но срать на знать я бы тебе не советовал… – добавил он так тихо, что эти его слова услышали только император и эльфка.

Искандер поднялся с места, и вслед за ним встали и все присутствующие.

– Оглашается приговор, – церемонно произнес Крон.

ЭПИЛОГ