Лес видений

– Он признался мне, что встретил в лесу бабу, что назвалась Ягой, старую и страшную… – Ой! – И что Яга спасла его от смерти, но потребовала взамен, чтобы он на ней женился. А когда Иванушка отказался, то эта баба наслала на него порчу, из-за которого он стал в животных и в предметы разные превращаться… Эх, знаешь, бабушка, перевоплощения эти – ещё полбеды, с этим-то жить можно, но глубже порча действовала, видать, потому как слышала я, что у младшего царского сына характер всегда покладистый был, добрый, и мне хотелось видеть в нём эту доброту, но сейчас понимаю я, что не был он со мной ни покладистым, ни добрым, а только добивался своего разными уговорами да хитростью…

От воспоминаний Немилу прошибла дрожь – а и правда, словно пелена её глаза застелила, и только сейчас сквозь неё стали проступать истинные очертания того, в кого она влюбилась… Или не истинные? Или за этой пеленой – ещё пелена, и не одна?

Быстро-быстро затараторила Немила, чтобы поскорее избавиться от тяжести невысказанного на душе:

– Он сказал, что полюбил меня и что должен провести со мной под одной крышей три ночи. В первую ночь он, правда, был очень скромный и тихий… Во вторую ночь я просила поведать мне о Лыбедь-граде, он кой-чего сказал, только уж не обессудь, рассказчик из него не очень хороший вышел, – припомнила Немила. – А на третью явился он в разодранном кафтане, а мне преподнёс кольцо красивенное, из чистого золота… – Немила замялась, стыдливо опустила глаза и дрогнувшим голосом выпалила: – Я не хотела ничего такого, но он шептал мне на ушко, что обязательно женится, что наша свадьба будет самая богатая и что платье моё будет сшито из тончайшей ткани! Он царское слово дал!

Немилины губы задрожали, она несколько раз вдохнула-выдохнула, чтобы успокоиться и суметь докончить свою историю.

– Когда я наутро проснулась, то обнаружила, что ни Ивана, ни колечка нет. Как надо мной в то утро смеялись сёстры! Но я тогда и подумать не могла, что он ко мне уже не вернётся, я думала – вдруг отлучился по делу? Али за свитой царской поскакал, чтобы предложение сделать как положено?

Баба-яга хрюкнула, но Немила не смутилась, потому что сильно хотела дорассказать свою историю.

– Чуть позже тем днём я узнала о переполохе в царском тереме и поняла, что Иван кольцо выкрал в собственном доме.

Тут Яга покивала головой – мол, знаем-слышали, но снова промолчала, за что Немила была благодарна.

– Я надеялась, что ребёночка не будет. Но мне не свезло. Когда я смирилась с мыслью, что Иван не вернётся, то захотела избавиться от ребёнка – от детей – и обратилась со своей бедой к одной деревенской бабе – нехорошая слава у той бабы, но я знала, что она единственная в силах мне помочь. Она послала меня к богинке, но богинка не захотела мне помогать и убежала. Но я не сержусь на Ивана, ведь сам не ведает, что творит. Я только одного боюсь: вдруг с ним случилось что?

Яга пожала плечами и налила себе вторую чашку отвара. Понюхала, но пить не стала.

– Зря ты ругаешься на Ивана за отсутствие красноречия. У самой-то в голове сумбур полнейший. Вопросов у меня имеется много, но самый главный из них такой, – сказала она, с сосредоточенным видом глядя себе в чашку. – Уверена ли ты, что то Иван царский сын был?

– Жизнью клянусь, это он был! Всё точно по портрету, и глаза, и нос, и губы, и волосы… А видела бы ты ту одежду! Кафтан золотом расшитый, шаровары шёлковые, сапоги настоящие из кожи!

Яга перебила:

– Иван твой оборачивался кем или чем-нибудь, кроме цветка?

– Да, – кивнула Немила. – Птицей, летучей мышью, змеем и… и всё.

– Угу, – протянула Яга, сжав и без того тонкие губы. – Уверена ли ты, что меньше двух месяцев прошло с того момента, как ты видела Ивана последний раз?

– Да, – пикнула Немила.

– Угу, – снова промычала Яга и почесала подбородок, на котором пробивались пара седых волосков. – Кого ты носишь?

Немила сначала не поняла, что имела в виду Яга, но по направлению её взгляда сообразила.

– Девочек. Двоих, – надломившимся голосом ответила она.

– Раз так, спрошу тебя ещё кой о чём, – протянула Яга, покачивая головой. От последнего ответа Немилы лицо её стало крайне озабоченным. – Вопрос мой таков: почему богинка не забрала твоих детей, тем паче что это девчушки? Не припомню, чтобы она когда-либо отказывала себе в подобном удовольствии.

Вместо ответа, на глаза Немилы навернулись слёзы. Виной тому был страх за себя, стыд, но больше – всепоглощающее чувство унижения.

– Не виновата я ни в чём! – прорыдала она, утираясь рукавами новой рубахи. – А виновата во всём притворщица поганая, та, что моего Иванушку прокляла и заставила вещи творить ужасные! Иванушка говорил – та самозванка Бабой-ягой назвалась, но я же вижу, какая ты добрая, и не верю, что то ты была! Наверное, то была какая-то другая, злая Яга, старая и страшная…

Немила припомнила, как Иван описывал самозванку во всех красках, дескать, та ещё уродина старая, с кривым носом, редкими волосами, бородавками, к тому же одноногая. А Немила-то и не подумала усомниться, потому как словам царевича невозможно не поверить.