Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

В 240 километрах на юго-юго-запад от главных свалочных площадок Нью-Йорка другие тошнотворные продукты оскверняют чистое ложе шельфа Центральной Атлантики. До 1973 года Филадельфийская свалка отстоев находилась в 16 километрах от мыса Кейп-Мей, штат Нью-Джерси, практически у входа в залив Делавэр. Теперь эту площадку переместили на 60 километров восточнее Оушн-Сити, штат Мэриленд, и дело идет полным ходом (только в 1974 году в море было спущено 700 000 тонн жидких отходов). Кроме того, есть данные, свидетельствующие о том, что и здесь, так же как и в Нью-Йоркской бухте, устраиваются незаконные свалки вблизи берега. Тревожное увеличение содержания тяжелых металлов в тканях двустворчатых моллюсков, поселяющихся в прибойной зоне, зарегистрировано специалистами Агентства по защите окружающей среды и другими учеными. Следы явно ведут к канализационным свалкам Филадельфии, и возникают серьезные опасения, что загрязнение важных районов промысла рыбы на шельфе может нанести ощутимый вред здоровью людей.

Канализационный отстой имеет сложный состав. Это комбинация зловонных отходов миллионов уборных, кухонь, домовых, торговых и промышленных выгребных ям. Большая часть сточной воды отфильтровывается, после чего остается вязкий отстой, который или подвергается дальнейшей сушке, или прямым ходом выбрасывается на свалку. Неочищенный отстой — это невероятно богатая смесь химических веществ органического происхождения, и когда его сбрасывают в океан, он превращается в великолепную питательную среду для простых форм жизни, прежде всего для бактерий. Для концентрированных органических веществ эта роль естественная и нормальная, и те же самые морские бактерии, которые завершают разложение тканей мертвой рыбы или любого другого органического субстрата, завладевают отстоем.

К счастью, в отстое редко встречаются очень ядовитые для морских форм жизни вещества. Но сам по себе объем органического материала буквально подавляет способность донной среды к естественному круговороту веществ. Огромные массы бактерий используют кислород настолько интенсивно, что его содержание опускается ниже уровня, необходимого для существования более высоко организованных форм жизни. Поэтому в местах накопления сбросов отстоя над дном появляются громадные участки „мертвого моря". Здесь гибнут не только двустворчатые моллюски, черви, зарывающиеся в грунт креветки и другие обитатели дна. Даже рыбы не могут проникнуть в придонный слой воды, в котором содержание растворенного кислорода близко к нулю. Если такой слой безжизненной воды, образовавшийся над свалкой отстоя, начнет дрейфовать вдоль дна, оказавшиеся на его пути обитатели моря, накрытые этим невидимым облаком смога, задохнутся и погибнут. Это явление, вероятно, происходит уже много лет, хорошо иллюстрируя поговорку: «с глаз долой, из сердца вон». Если бы нечто подобное случилось на суше — скажем, постепенная гибель сотен акров леса, окружающего мусорную свалку, — этого бы не потерпели еще задолго до того, как на свет появилось Агентство по защите окружающей среды.

Хотя большинство морских бактерий считаются безвредными для окружающей среды и человека, отстой в море консервирует и долго хранит множество специфических микробов человека. Результаты микробиологических исследований поначалу выглядели утешительно. Они показали, что типичные бактерии кишечного тракта человека, так называемая кишечная палочка, попадая в морскую воду, быстро погибают. Однако эти эксперименты не были проверены в условиях большой свалки отстоя. Позднее было установлено, что даже через полтора года после захоронения отстоя на дне моря в нем еще сохраняется большое количество самых распространенных кишечных спутников человека Escherichia coli. Кишечные бактерии были найдены в шельфовых отложениях в радиусе 11 километров от Нью-Йоркской свалки, а фекалии распространились более чем на 30 километров вдоль шельфового канала, идущего к подводному каньону реки Гудзон. Сам по себе Е. coli безвредный вид. Однако благодаря большому количеству и легкой узнаваемости они используются как индикатор присутствия среди загрязнений человеческих фекалиев, которые могут содержать и настоящие болезнетворные формы.