Лешая

Сначала машин встречалось довольно много. Саньку то и дело кто-то обгонял — она плелась на шестидесяти, уж слишком крута и извилиста была дорога. Потом, когда осталось за спиной небольшое курортное озеро, проезжая часть почти полностью опустела.

Дачи кончились. По обеим сторонам раскинулись поля. В открытое окно густо пахнуло донником. Смеркалось. Свет фар скользил по широким листьям ощетинившегося возле обочин борщевика. Бледный туман собирался в канавах и низинах, вытекал на дорогу светлыми лентами.

Альбинка мирно спала на заднем сиденье. Машину качало на выбоинах, пришлось сбавить ход. Эту дорогу, похоже, давно не ремонтировали.

Тишина и пустота умиротворяли, успокаивали.

Они далеко от Андрея…

Санька не могла забыть его покрасневшие от ярости и алкоголя глаза, когда он замахнулся на нее. И ударил. Она даже не поняла, за что. Хотя когда мужу нужны были для этого причины?

Дорога вильнула и погрузилась в лес. Стало еще темнее. Где-то вдалеке заунывно провыла сирена гаишников. Чего они тут забыли? В этом захолустье? Гонщиков, наверное, ловят. Санька слышала про таких — собираются на пустынных дорогах и гоняют друг с другом на деньги. Не попасться бы им на пути — сметут.

Вдруг впереди, прямо на дороге, задвигалось что-то большое и черное.

От неожиданности Санька резко нажала на тормоз, и машина, взвизгнув, встала как вкопанная.

Фигура на пути двинулась, поплыла к краю асфальта черным облаком на длинных ногах-колоннах. Бесшумно, тихо, плавно. Заметив Санькин взгляд из-за лобового стекла, встала и тоже посмотрела.

— Ма-а-ам, что случилось? Почему мы не едем? — сонно протянула с заднего сиденья проснувшаяся Альбинка.

Резкое торможение разбудило ее. Девочка терла глаза и тревожно вглядывалась в разбитые угловатым светом фар сумерки.

— Тс-с-с, Аль… — Санька прижала палец к губам и приглушила свет. Прошептала дочери: — Смотри. Лось.

— Ух, какой! — восторженно воскликнула та и тут же зажала ладошкой рот, добавив одними губами: — Сними его на телефон, мам.

Лось стоял совсем рядом с машиной, длинноногий, шоколадно-гнедой, с крутой высокой холкой, с косматой бородкой, с новенькими рожками в пушистом бархате, короткими и неострыми. В его темных глазах плясали серебристые искры, отчего казалось, что в глубине черных горизонтальных зрачков притаился целый космос.

Санька послушно потянулась за телефоном, лежащим на соседнем сиденье, но отчего-то так растерялась, что выронила его. Гаджет упал под ноги, куда-то под педали, пришлось лезть за ним…

Когда смартфон наконец нашелся, лося уже простыл и след.

— Ну, ма-а-ам-а-а, — разочарованно хныкнула Альбинка. — Лось ушел.

— Не расстраивайся, встретим другого. Тут везде лес. И везде лоси. Наверное… — неуклюже успокоила дочку Санька. — Нам еще долго ехать. Спи.

Фары зажглись, машина тронулась.

Дорога запетляла сильнее прежнего.

Санька тревожилась — если так пойдет и дальше, до Полянкино они доберутся гораздо позже, чем она рассчитала. Сорок километров в час на спидометре… Этак они еще часа четыре будут плестись. Но быстрее не поедешь, мало ли какие лесные звери выскочат из-за поворота?

Впереди снова провыла сирена ДПС. Уже ближе. Вскоре из сгустившегося тумана вылетел навстречу «уазику» белый «форд» с голубыми полосами на бортах и красно-синей мигалкой.

«Форд» преградил путь — пришлось остановиться.

Санька занервничала. Вроде все в порядке: на месте страховка и документы, и скорость она не превысила, — но что-то тревожило, тяжелым предчувствием оседало в душе.

— Доброй ночи, лейтенант Петренко, предъявите документики, пожалуйста… — В окно сунулось красное щекастое лицо сотрудника ДПС и тут же расплылось в улыбке. — Сашка, ты, что ли? Здорова.

— Привет.

А про себя подумала: «Черт! Только тебя сейчас не хватало». Этот краснолицый Петренко был лучшим другом и частым собутыльником Андрея…

— Ты чего тут среди ночи-то катаешься? — Петренко деловито заглянул в салон. — И дочка с тобой? А машина чья? — Он вдруг резко поменялся в лице, его крошечные глазки стали подозрительными и злыми. — Правда, выходит…

Сашка занервничала еще сильнее, залепетала, сбиваясь:

— Машину одолжила. Я поеду, ладно? Мне надо… Мы торопимся… Нас ждут.

Петренко глянул еще суровее:

— Э-э-э нет, подруга, не выйдет. Мне Андрюха пять минут назад звонил и жаловался, что ты от него к любовнику решила сбежать… Я думал, по синьке он, а, выходит, правда… Так что ты, это, давай-ка разворачивайся и поезжай домой, к мужу родному… А то — ишь! Давай-давай… Я, того, прослежу…

Санька похолодела от ужаса. Перед мысленным взором всплыло перекошенное лицо супруга и его занесенный кулак.

Нет!

Ни за что она к нему не вернется!

И Санька запаниковала. Газанула с места. Влет, как заправская гонщица, переключила передачи. Петренко еле успел отскочить — «уазик» чуть не проехался по его ботинкам. Пара ловких прокрутов руля, и «форд» ДПС остался позади. Раздались и остались за спиной недовольные окрики. Взвыла сирена, но Санька уже все для себя решила.

Она не сдастся и не вернется назад.