Лэшер

В конце концов я впал в некое оцепенение. Дни проходили за днями. Явился доктор. Увидев его, я сел и понес такую чушь, что этот простофиля счел за благо оставить меня в покое. Со времен моего детства наука шагнула далеко вперед, но прогресс этот, по всей видимости, не коснулся тупицы-доктора. По крайней мере, он с важным видом сообщил моим домочадцам, что, судя по всем признакам, я страдаю от «затвердения артерий». Имеются также выраженные симптомы старческого слабоумия, заявил он. Именно поэтому я не реагирую на обращенные ко мне слова.

Услышав это, я с превеликим удовольствием поднялся с кровати и приказал доктору убираться вон.

Кстати, мне давно уже хотелось размять ноги. Я никогда не был большим любителем валяться в постели, и дни, проведенные без движения, утомили меня.

Ричард помог мне одеться. Я спустился на первый этаж и присоединился к своим домочадцам, которые как раз ужинали. Заняв место во главе стола, я опустошил тарелку супа из стручков бамии, обглодал до костей жареного цыпленка, умял несколько кусков мяса и уничтожил множество прочей снеди. Я нарочно занимал свой рот едой, чтобы ко мне не приставали с расспросами. Кортланда я словно не замечал. Несколько раз он пытался заговорить со мной, но я не удостоил его даже взглядом. Бедный мой белокурый мальчик, из-за меня он чувствовал себя таким несчастным.

Собравшиеся за столом, как водится, болтали без умолку. Мэри-Бет разговаривала о хозяйственных делах со своим изрядно подвыпившим мужем, Дэниелом Макинтайром. Бедняга, как видно, был серьезно болен. От того крепкого парня, каким он был когда-то, остались лишь воспоминания. «Это мы, Мэйфейры, довели его до подобного состояния», – пронеслось у меня в голове. Ричард, преданная душа, не сводил с меня глаз. После ужина Стелла заявила, что, раз уж я поднялся с постели и чувствую себя неплохо, почему бы всем нам не поехать покататься на автомобиле.

Замечательная идея, подхватил целый хор голосов. К тому же машину починили, и теперь она в полном порядке.

– Что значит – починили? – встрепенулся я. Я ведь и знать не знал, что машина была сломана.

– Да вот, когда Кортланд брал автомобиль, чтобы съездить… – пустилась в объяснения Стелла.

– Заткнись, Стелла, не пори чушь, – оборвал ее Кортланд. – Уверяю тебя, mon père, автомобиль в полном порядке.

– Мне плевать на автомобиль! – процедил я. – Скажите лучше, как обстоят дела у девочки – у моей внучки Эвелин.

Кортланд торопливо заверил меня, что Эвелин окружена заботой и вниманием. Недавно она ездила в город, обновляла свой гардероб.

– Вы, Мэйфейры, похоже, считаете, что это лучшее решение всех проблем, не правда ли? – язвительно осведомился я. – Съездить в город и накупить ворох новых тряпок!

– Ну, если это и так, отец, этому научил нас ты, – ответил Кортланд и едва заметно подмигнул мне.

Собственное малодушие поразило меня. Стоило мне увидеть полную любви улыбку, озарившую лицо моего сына, и я сразу сдался. Предпочел уступить.

– Так и быть, готовьте машину. Пожалуй, действительно стоит проветриться, – распорядился я. – Лайонел и Стелла, мы с вами устроим славный автомобильный пробег. А теперь все выметайтесь прочь. Карлотта, ты останься.

Карлотта молча кивнула в знак согласия. Мгновение спустя в просторной столовой воцарилась тишина. Теперь нас окружили лишь фрески. Дивные пейзажи Ривербенда были воспроизведены на них с таким искусством, что стоило взглянуть на изображение – и казалось, будто стены комнаты расступаются, а нас окружают зеленые благоуханные поля. О Ривербенд, земной рай, ныне исчезнувший навсегда!

– Эвелин прочла тебе стихи? – спросил я у Карлотты.

В ответ она снова кивнула. А потом медленно и раздельно произнесла строки, навечно запечатлевшиеся в моей памяти.

– Маме я их тоже прочла, – сообщила Карлотта.

Я бросил на нее недоуменный взгляд.

– Уверена, все, что здесь говорится, правда, – продолжала она. – Иначе и быть не может. Или ты думал, что будешь всю жизнь водить шашни с дьяволом и не поплатишься за это?

– Но я никогда не был уверен в том, что этот дух – дьявол, – возразил я. – Во времена, когда я родился, в Ривербенде не было ни Бога, ни дьявола. И я лишь использовал возможности, которые были мне предоставлены.

– И за эти деяния гореть тебе в аду, – завершила Карлотта.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Мне хотелось еще многое сказать Карлотте, убедить ее в том, что она ошибается. Хотелось поведать ей обо всем, что некогда произошло в этих стенах. Но она резко встала из-за стола и, бросив салфетку, словно это была дуэльная перчатка, вышла прочь.

Итак, она поделилась пророчеством с Мэри-Бет…

Когда немного погодя Мэри-Бет вошла в столовую, я бормотал себе под нос жуткие слова:

– Кто не человек, должен быть уничтожен…

– Дорогой, прошу тебя, хватит волноваться из-за пустяков, – проворковала она. – Тебя уже ждут в машине. Желаю приятной прогулки.