Лэшер

Я знал, что люди в большинстве своем в ужасе бегут от прокаженных, и потому, ухаживая за ними, наслаждался собственной смелостью. Я помнил, как святой Франциск боролся со своим страхом, и был полон решимости не уступать ему в величии. Денно и нощно я заботился о страждущих. Я собственноручно мыл и переодевал тех, кого болезнь лишила последних сил. Узнав, что святая Катерина Сиенская как-то выпила воду из лохани, в которой купался прокаженный, я с радостью повторил это деяние.

Вскоре я стал известен в Ассизи. О моей невинности, бесстрашии и доброте ходили легенды. Одни называли меня избранником Божьим, другие – блаженным. Так или иначе, молва о молодом монахе, в душе которого горит неугасимый огонь, зажженный святым Франциском, монахе, который воплощает в жизнь все заветы основателя своего ордена, росла и ширилась.

Благодаря тому, что я поражал людей своим простодушием, очевидным неумением хитрить и кривить душой, детской открытостью, люди тоже стремились распахнуть передо мной свои сердца. Порой, глядя в мои сияющие глаза, они без утайки рассказывали о самом сокровенном. Я выслушивал их исповеди с неизменным вниманием, не пропуская ни слова. Так, внимая самым разнообразным признаниям, наблюдая за выражением человеческих лиц, я, дитя огромного роста, постепенно постигал правду жизни.

Сознание мое неуклонно развивалось, и я всячески содействовал этому.

Выучившись читать и писать, я начал делать записи по ночам, урывая часы от сна. Я заучивал наизусть поэмы и песни, разглядывал роспись на стенах базилики, любовался дивными фресками Джотто, запечатлевшими наиболее важные события из жизни святого Франциска. На одной из фресок художник изобразил, как святой Франциск обнаружил на своем теле стигматы – раны на руках и ногах в точности в тех местах, где гвозди пронзили тело Христа. Я охотно беседовал с пилигримами, прибывшими в Ассизи издалека, выслушивал их рассказы о родных местах и о том, что им удалось повидать в пути.

Первая точная дата, которая всплывает в моей памяти, – 1536 год. Мне часто приходилось ездить во Флоренцию, где я помогал бедным, посещал их убогие жилища и приносил им хлеб и питье. В ту пору во Флоренции господствовало семейство Медичи. Возможно, город этот уже миновал период своего величайшего расцвета. Однако такие выводы можно делать, лишь оглядываясь назад из далекого будущего. В те годы ничего подобного мне в голову не приходило.

Напротив, Флоренция представлялась удивительно прекрасным, богатым и процветающим городом. Там во множестве продавались книги, отпечатанные типографским способом, что в ту пору было редкостью. Чуть не на каждом углу красовались скульптуры великого Микеланджело. Купеческие гильдии сохраняли свою власть, хотя торговля по большей части переместилась в Новый Свет. В городе проходила нескончаемая череда красочных представлений и многолюдных процессий, таких как шествие в праздник Тела Господня. Пьесы и живые картины разыгрывались на уличных подмостках едва ли не каждый день.

Банк Медичи в те годы являлся величайшим банком в мире.

Жители Флоренции, как мужчины, так и женщины, отличались редкостной образованностью, умом и общительностью. Именно этот город подарил миру поэта Данте и гения политики Макиавелли. Здесь жили и творили Фра Анджелико и Джотто, Леонардо да Винчи и Боттичелли. Короче говоря, то был город великих писателей, великих живописцев, великих правителей и великих святых. Улицы Флоренции были вымощены камнем, и нигде более я не встречал такого множества изысканных дворцов и грандиозных соборов и церквей, изумительно красивых мостов, просторных площадей и великолепных садов. Думаю, равного этому городу не нашлось бы во всем мире. В ту пору так считали многие, и я разделял всеобщее мнение.

По мере того как расширялись обязанности, выполняемые мною в ордене, я бывал во Флоренции все чаще. Вскоре каждый булыжник на городской мостовой стал мне знаком. Впрочем, теперь я был знатоком не только Флоренции. Я начал разбираться в событиях, происходивших в мире, в их природе и сущности.

В ту пору мир находился на грани величайшего бедствия! Со всех сторон слышались разговоры о том, что близится конец света.

Король Англии Генрих Восьмой отвернулся от истинной веры. Рим, величайшая цитадель католицизма, только что был разграблен протестантскими войсками, которые действовали заодно с католической Испанией. Папы и кардиналы нашли прибежище в замке Сан-Анджело, и скоропалительное их бегство породило в людских душах глубокое разочарование и недоверие.

Черная чума по-прежнему свирепствовала, каждые десять лет совершая опустошительные набеги на города и села. На европейском континенте постоянно вспыхивали войны и междоусобицы.

Но самую большую опасность, разумеется, несла протестантская ересь, бесноватый Мартин Лютер, заставивший народ всей Германии отступиться от истинной Церкви. Подобно прочим лжеучениям, таким как анабаптизм и кальвинизм, эта отрава ежедневно губила все новые христианские души.