Лешие не умирают

– А чего непонятного, понятно, – и, уже успокаивающе, широко улыбнувшись, сказал: – Не волнуйся, Леший, будет все путем. Ни одна гадина мимо не пролетит.

– Смотри, Боров, только на тебя надеюсь. Главное, близко не подпускайте – не забывайте, как они взрываются. А то и вас обожжет.

«Успокоенный», Леший трусцой побежал в сторону ворот общины. Было полное ощущение, что от каждой секунды зависит чья-то жизнь, поэтому, когда он приблизился, тишина показалась гнетущей. Нет, все было нормально, но в воздухе висело напряженное ожидание. Люди распределились вдоль стен и шепотом переговаривались, стараясь не повышать голос, хотя ближайшие улицы были так же пустынны, как и всегда. Казалось, эта тревога становилась материальной – ее можно было увидеть и пощупать. Ржавый стоял у своего автомобиля. Увидев Лешего, он вздохнул с явным облегчением:

– Слава богу, а то я уже волноваться начал!

– А что-то уже произошло?

– Нет… – экс-полицейский пожал плечами, – пока нет. Знаешь, может, Михей ошибся? Ну, повылезли они из своей лужи на наших ребят. А теперь нет там никого – так обратно и залезли. Купаются там в свое удовольствие, а мы тут трясемся. Может, если не трогать их, и удастся тихой сапой дождаться каравана из Смоленска?

Леший ухмыльнулся.

– Все может быть, а что не может быть, то бывает чаще всего. Поэтому тут вопрос такой – лучше мы будем готовы, чем не готовы.

Сверху раздался громкий свист. Леший задрал голову, пытаясь разглядеть на крыше здания наблюдателя.

– Пошли, посмотрим. Думаю, сейчас станет понятно, чего нам ждать в ближайшее время.

Пока поднимались, Леший подробно объяснил Ржавому, где оставил «засадный полк», сокрушаясь, что защитить город при такой застройке и с таким «войском» не смогли бы ни Кутузов, ни Суворов. Забравшись на крышу, они огляделись по сторонам. На первый взгляд ничего не произошло. Улицы были так же пусты, ветер гонял вечный целлофан, который застревал в ветках сооруженных преград.

– Чего, соловушка, свистел?

Наблюдатель, не говоря ни слова, передал Лешему бинокль и указал в сторону центральной площади. Старый охотник поднес окуляры к глазам. Ничего не увидев, подкрутил колесико настройки. Церковь Святого Духа резко приблизилась. Ее выцветшие розовые стены и некогда синяя, а ныне местами проржавевшая крыша, казалось, звали в лоно религии. Даже массивная дубовая дверь, когда-то аккуратно запертая на замок батюшкой, будто ожидала, что ее откроют прихожане. Нет уже того батюшки, да и число прихожан резко сократилось – из прихожан остался только бронзовый Гришка Потемкин. Его потускневшая и грязная, засиженная пернатыми голова, меньше всего была похожа на медузу.

– Чего?… – Леший отстранился от окуляров.

– Дальше, за братским кладбищем.

Леший перевел бинокль правее. «Пушка времен Великой Отечественной – гаубица «МП-20», если мне память не изменяет. Гроза немецких танков». Он перевел взгляд дальше – мемориальные плиты из черного мрамора. «По справедливости, рядом с именами погибших при освобождении Духовщины воинов надо выбить имена жителей города, всех без исключения. За братским кладбищем…»

Прямо возле памятника висела крупная медуза. Таких Леший еще не видел. Раза в полтора больше той, которая за ним гонялась. Она застыла, легко касаясь крайней мемориальной доски, словно ощупывая ее. Из-за памятника выплыли еще парочка. «Началось в колхозе утро!» Он перевел бинокль в сторону Смоленской улицы, там, откуда появился отряд разведчиков.

– У ё…!!!! – вся улица была заполнена мускулистыми телами. Они толкались, протискиваясь по узким проходам между домами, вываливались на простор широкой улицы и медленно продвигались вперед в общем потоке.

Леший снова перевел бинокль на площадь. По Братскому мемориалу «слонялись» уже более десятка медуз, а из-за домов появлялись все новые и новые особи. Уже сейчас, навскидку, с двух сторон к рубежам приближались не меньше нескольких сотен опасных мутантов. А ведь даже пара десятков представляла для выживших угрозу, которая заставила их покинуть насиженное место. Леший развернулся к своему заму:

– Ржавый, прикажи, чтобы все защитники рубежа надели пожарные куртки. И вообще все, что есть выноси: «боевки», ОЗК, кожаные зимние охотничьи куртки. И чтобы на каждом рубеже было хоть по одному огнестрелу. К забору медуз не подпускать. Бейте по скоплениям. И главное, чтобы возле каждого забора стояли бойцы с длинными баграми или шестами какими-нибудь. Если тварь попытается «перепрыгнуть» рубеж, толкайте ее назад.

– Понял.

– Давай, дуй вниз, у нас до контакта полчаса осталось, не больше. Я тут еще понаблюдаю.

Бывший полицейский скрылся в люке исполнять приказание, и уже через пару минут бабы потащили своим сыновьям, отцам, братьям, мужьям одежду, увещевая тех, что это не их личная прихоть, а распоряжение самого Лешего. Алексей сверху наблюдал, как обороняющиеся с ворчанием натягивали неудобные, стесняющие движения куртки и прорезиненные плащи, но перечить никто не стал – для всех было достаточно того, что их кумир сказал, что так надо. А он никогда не ошибался.