Леший

Афанасий. А в лес по какой-такой надобности?

Георгий. Да зайцев пострелять. Кто-то от них нос воротит, а по мне так мяса нет вкусней. Не поверишь: полный котелок жена сварит – все съем! А котел – вот такущий!

Афанасий. И не жалко?

Георгий. Живота, что ли?

Афанасий. Зайцев. Ты слышал, как они от боли плачут? Как маленькие люди. Я проходил однажды деревней, слышал.

Георгий. Эк тебя занесло, мужичок! Люди – они ведь божьи твари. А у зайцев разве есть душа? Что из того, что они плачут? Но могут ли они страдать? Коль нет души, то слезы – просто слякоть. И знаешь что? Убивая зайца, я творю богоугодное дело.

Афанасий. Это еще почему?

Георгий. Ведь у бесов тоже нет души. А, следовательно, они одна семья. Ты же не будешь спорить с тем, что отправить беса в ад – благой поступок?

Афанасий. Ада нет. Это выдумки людей.

Георгий. Тебе-то это откуда знать, мужичок?

Афанасий. Знаю.

Георгий. Так, может быть, и нечистой силы нет? Ты взгляд-то не отводи. Отвечай, как на духу!

Афанасий. А ты встречал?

Георгий. А то! С медведем-оборотнем однажды вот как с тобой сейчас – нос к носу столкнулся. Хорошо, что я пропитался насквозь табачным дымом. Он побрезговал и не утащил меня в свою берлогу, куда уводит всех, кого в лесу повстречал.

Афанасий. А вот и врешь, Георгий. В медведе не может жить нечистый дух. Это тебе любой деревенский поп скажет. Вот филин или волк – совсем иное дело. Особенно лешему в волка оборотиться легко. Будь осторожен от полнолунья до рассвета. Это их время. И едва ли тебе помогут твои пули. Не берут они волков-оборотней.

Георгий. Серебряная пуля – та возьмет. Еще моим дедом проверено! Он так меня учил: мол, как увидишь злого духа в любом обличии – сотвори святой крест, помолись и жахни в него из двух стволов разом серебряными пулями.

Афанасий. И многих твой дед на своем веку таким макаром уложил?

Георгий. Да уж немало. Послушать его – так все леса в округе очистил от нечистой силы. Но я бы верил ему с оглядкой. Любил старик прихвастнуть грешным делом. Я потому так говорю, что и на мою долю осталось. Вот, было дело…

Афанасий. Слышишь, кусты трещат? Уж не оборотень ли часом пробирается? И воет кто-то неподалеку, словно голодный волк. Ох, не нравится мне все это! Не убраться ли нам, Георгий, подальше отсюда, пока еще не поздно?

Георгий. Что, поджилки трясутся? Не трусь, мужичок! Это ветер поднялся и шумит в ветвях. На рассвете всегда так в лесу. Держись поблизости от меня – и все будет хорошо.

Афанасий. А, пожалуй, ты прав. Я от тебя теперь не отстану ни на шаг. Куда ты – туда и я.

Георгий. И даже на зайцев пойдешь со мной?

Афанасий. И на зайцев.

Георгий. Так ведь ружья-то у тебя нет!

Афанасий. Зато я могу показать тебе неподалеку одно заячье пастбище – стреляй, не хочу! Зайцы пасутся там по утрам. Еще полусонные. Голыми руками можно брать. Что с них взять, безмозглых! Им бы только поесть да поспать в тенечке под кустом. А о безопасности пусть кто-нибудь другой за них думает.

Георгий. Наконец-то ты заговорил, как настоящий охотник. А то все ныл да куксился, словно плаксивая баба. Я тебя даже уважать начал. Пошли! Если не соврал – в награду получишь от меня зайца.

Афанасий. А мне без надобности твоя награда. И ружье мне ни к чему. Я зайца могу и зубами порвать. Клыки у меня – ого-го! Как у волка.

Георгий. Так, говоришь, недалеко?

Афанасий. Совсем близко. Мы быстренько добежим. Ты только не отставай от меня.

Георгий. Кому ты говоришь, мужичок? В лесу мне равных нет!

Афанасий. Да костер-то затуши. А то, неровен час, пожар случится. И зайцам рад не будешь.

Георгий тушит костер, и они уходят в лес. Затем появляются с противоположной стороны поляны. Снова пересекают ее и опять скрываются. И так несколько раз.

Георгий. Постой, приятель! Кажется мне, что мы здесь уже проходили.

Афанасий. Блазнится тебе.

Георгий. Точно проходили. Вот и пенек, на котором я сидел!

Афанасий. В лесу все пеньки похожи между собой.

Георгий. А вот и кострище!

Афанасий. Ему уже лет сто, не меньше.

Георгий. Да пепел-то еще теплый!

Афанасий. Это у тебя руки замерзли. Вот и кажется, что пепел теплый. Не отставай! Уже почти дошли.

Они снова скрываются в лесу. Через некоторое время с противоположной стороны поляны появляется один Георгий.

Георгий. Мужичок, ты где? А-у! Как сквозь землю провалился! Шел впереди меня, я глазом моргнул – его уже нет. Может быть, в овраг упал, а я прошел да не заметил? Или с тропы сошел, и в трясину засосало? В лесу и не такое бывает. А-у, мужичок!

Он снова скрывается в лесу. И опять выходит с противоположной стороны поляны.