Леший.

Игла болезненно вошла в моё плечо, и доктор надавил на поршень. А разве роботы могут чувствовать боль? Конечно же, нет. Поэтому я закрыл глаза и представил, как бордовая жидкость растекается по моему телу покалывающим теплом, и смазывает каждую деталь заржавевшего механизма. Добравшись до моего двигателя в желудке, она растворяется и напитывает горячим паром железные легкие, превращая меня в искрящийся энергией, горячий металлический клубок. Я встаю и делаю шаг, такой тяжелый, что все предметы на полках вздрагивают, а вода в стакане переливается через край. Сразу делаю второй, после которого все горшки с растениями на подоконнике подпрыгивают и трескаются, а резиновый Куклачев падает на пол и с писком закатывается под чугунную батарею. Я выбиваю дверь, монотонно и со скрежетом произнося одну из своих стандартных фраз:

– Спасибо, доктор!

На залитой солнцем улице меня обступают дети, но в ужасе убегают, заметив ярко-красное свечение моих глаз. Жидкость бурлит во мне, распирая энергией изнутри, вызывая желание бежать и не останавливаться.

Весь следующий день пролежав с температурой под сорок градусов, вечером я всё-таки выбрался на улицу. Солнце уже садилось за горизонт, когда соседский кот спрыгнул с балкона первого этажа и отправился на прогулку. Он гордо прошел мимо меня, покачивая своим роскошным пушистым хвостом. Вечно он дразнит меня этим хвостом и сразу убегает, как только я подхожу его погладить! Но испугается ли он робота? Я сделал шаг вперед, и кот остановился, прислушиваясь к моим движениям. Подойдя почти вплотную, я вытянул руку вперед и вскоре дотронулся до мягкой шерстки. Кот заурчал и прилёг на бок, позволяя мне гладить его дальше. Удовлетворив свою потребность в кошачьей любви, я направился в лес.

Мне показалось, что птицы садятся ближе ко мне. Раньше я разглядывал соек только на верхушках деревьев и сквозь сплетения веток, а сейчас они садились на самую обочину тропинки, позволяя мне разглядеть синеву их изящных крылышек. Конечно, сойки улетали, когда я подходил совсем близко, но садились на ближайшую ветку и с интересом наблюдали за мной. Белки оказались более дружелюбными: одна даже забралась мне на плечи, когда я сел отдохнуть под широкой сосной. Она забралась в нагрудный карман моей рубашки и начала в нем копаться, почуяв крошки от печенья. Я старался сидеть неподвижно, но белка замахала своим рыжим хвостом прямо перед моим носом, и я громко чихнул. Тут прививка была бессильна: белка мигом выпрыгнула из моего кармана и вытянувшись в струну полетела на ближайшее дерево. В лесу раздался шум веток и топот множества маленьких ножек, как будто я спугнул много живности, которая пришла посмотреть на странного человека.

На самой вершине сопки еще лежал снег. В наступающих сумерках он чувствовал себя спокойно, наслаждаясь прохладой ночи. Сегодняшняя жара сильно потрепала его чистую, ровную поверхность, изрезала солнечными лучами и пустила журчащие ручейки. Мне стало даже немного жаль эту тающую кучку снега, но лес так прекрасно звучит и пахнет в конце мая, что умирающий снег стоит признать оправданной жертвой. Пока я сидел и наслаждался весенним лесом, справа от меня кто-то пробежал. Решив, что это белки, я продолжил смотреть с холма на огни города, стараясь отыскать свет настольной лампы из моего окна. Так и не добившись своей цели, я снова посмотрел направо и замер от удивления.

Рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, сидели 3 странных существа. Они свесили тоненькие ножки с небольшого холмика, покрытого мхом, и стучали копытцами. Их детские тела были покрыты комками шерсти, из которых торчали веточки, а голову венчала блестящая залысина, как у моего учителя информатики в школе. Над маленькими остроконечными ушами росли небольшие скруглённые рожки. Только у одного существа они были целые, а у других надломились и были как будто погрызены. Я сразу вспомнил заметку из книги «Сказки. Пособие для Анчинов», которая считалась чем-то вроде главного справочника для моей работы: «Анчутки (они же черти, бесы) – Собрать рога. Содержимое растереть в порошок, продавать в герметичной упаковке по 5-10 грамм». Дальше шло описание эффекта: «После употребления порошка человек становится очень энергичным и агрессивным, возникает ощущение эйфории, связанной с ощущением вседозволенности и отсутствием сомнений в достижении своих целей, какими бы фантастическими они не казались». Видимо, эти чертята и сами любят кайфануть, откусывая рожки друг у друга. Настоящие анчутки были не совсем похожи на свои иллюстрации из книги: они выглядели куда более неопрятными и побитыми.