Леший

В начале лета в Радужный начались экскурсии. Стариков забирали, на машинах везли в новый посёлок, знакомили с условиями жизни, показывали пока ещё пустой медпункт, обставленный красивой, не виданной раньше в деревне, мягкой мебелью центр досуга, столовую, в которой можно будет дешево обедать, чтобы не готовить дома, уговаривали лечь на широкие с возможностью регулировки кровати, чтобы прочувствовать всю прелесть удобной постели, где можно поднять изголовье, включали телевизоры с двумя десятками каналов.

Несколько бабулек поддались на уговоры и, захватив из своих домов самое необходимое, справили новоселье в Радужном, сразу же став звёздами телеэкранов. Им обещали, что в свои деревни они будут ездить хоть каждую неделю, как только прибудут уже закупленные для посёлка маленькие автобусы.

Но большинство решение принимать не спешили, хотя и понимали, что в своих деревнях им будет ох как не просто с наступлением новой зимы, когда в конце лета уедут в свои города дети и внуки.

Глава 9. УХОДЯЩАЯ ЭПОХА

Пётр Иванович сидел в своём кабинете в глубокой задумчивости. Секретарше своей – Полине, которая просидела в его приёмной чуть не сорок лет, сказал, что будет работать с документами. Пусть не отвлекают по мелочам. Разве что понадобится он кому из области.

Лукавил Пётр Иванович. Понимал, что в области он уже больше никому не нужен, что со дня на день найдут ему замену. Жалко, что не из своих, а опять из Москвы какого-нибудь бойкого паренька, которыми окружил себя Виктор Львович Соколовский.

Конечно, отставка рано или поздно должна была произойти. Даже по нынешней пенсионной реформе он задержался. В прошлом году отметил две шестёрки. В области таких динозавров во всей системе власти больше не осталось. Ему ещё тридцати не было, когда занял кресло председателя райисполкома, потом год был вторым секретарём райкома, после чего на конференции избрали его первым. Так и руководил районом, пока партия не почила в бозе.

Система власти менялась, на смену партии пришли Советы народных депутатов. Крикунов да критиканов на выборы выдвинулось немало, но не было среди них ни одного хотя бы с небольшим опытом руководящей работы, и люди снова доверили власть ему. Потом и Советы ушли в прошлое, а он как был, так и оставался руководителем района при любом названии этой ветви власти. Были несомненные успехи, но были и провалы. Но не по вине районной администрации, впавшей в полную зависимость от финансирования из бюджета области.

Ещё при партии, Пётр Иванович сумел убедить руководство обкома в необходимости иметь свои производства стройматериалов. Дали деньги на кирпичный завод и деревообрабатывающий цех.

Это теперь кирпич сразу укладывают на поддоны да ещё плёнкой оборачивают, а в прежние времена грузили в самосвалы навалом и когда высыпали на землю, если не треть, то четверть уходила на бой. Но при жутком дефиците народ вынужден был довольствоваться и половинками.

На свой кирпичный завод люди приезжали сами и аккуратно укладывали кирпичик к кирпичику, а глина оказалась такой хорошей, что бой практически исключался. Из своего кирпича в районе стали класть не только печки, кое-кто замахнулся уже и на кирпичные дома, что пока в окружённой лесами местности было в новинку.

Обеспечил он досками и вагонкой всех желающих. И люди начали активно строиться, обновлять старые дома, ставить красивые палисадники из штакетника.

Потом взялся за дороги. Теперь уже мало кто и вспомнит, как весной и осенью на райкомовском козлике по полдня добирались на первой-второй передаче до колхозов за каких-то полсотни километров, и что основным видом транспорта были в районе колёсные трактора с тележками.

А потом всё в одночасье посыпалось. Постоянные задержки зарплаты и неуверенность в завтрашнем деле остановили индивидуальное строительство. Сразу же захирели и остановились как кирпичный завод, так и деревообработка. Да и не только они. У колхозов не стало денег на ремонт тракторов, распалось крепкое производство Сельхозтехники. Почти остановился леспромхоз, потому что под напором невесть откуда возникших экологов, верховные власти запретили молевой сплав древесины, а вывозить было не на чём. Но даже по волшебству появись лесовозы, для них нужно было строить трассы, и это в то время, когда даже грейдировать посыпанные щебёнкой дороги было не на что. Колхозы, чтобы выжить, начали продавать коров, пришлось остановить маслозавод. Казалось, пришла пора полной разрухи, но он своим авторитетом сумел тогда убедить руководителей хозяйств не опускать руки, а искать возможности для выживания. И ведь выжили.

Но то время ушло в прошлое. Никто его вспоминать не хочет. А теперь и он сам, и те, с кем то тяжелейшее время пережили, стали уходящей эпохой.