Леший, твою мать! (СИ)

— Сначала я хотел избавиться от тебя, но понял, что пользы от этой никакой. Поэтому подпиши эти бумаги и вы свободны.

Макс взял в руки протянутые документы и стал вчитываться в них. И чем дольше читал, тем сильнее хмурился.

— Хочешь оттяпать у меня всё моё нажитое имущество вместе с моим бизнесом, на который я вкалывал сутками? Умно, — хмыкнул Леший, дочитывая документы.

— Да, как однажды у твоего отца. А ведь если бы он по-хорошему продал его мне, то всё было бы хорошо. Жил бы себе со своей семьёй, создал бы новый бизнес. Так нет же, надо было упираться, так ещё и мозги клевал, что надо больше вкладываться в дело. Сашка очень мешал мне. Сам виноват, так ещё и Аньку с собой прихватил. Не думал я тогда, что они вместе окажутся в машине. Он должен был не доехать до дома, а она сама припёрлась к нам на работу.

— Сука! — взревел Макс, швыряя в него бумажки и накидываясь с кулаками.

Они оба полетели на пол, колошматя друг друга, перекатываясь по полу. Я искренне переживала за Макса. Кажется, начала мысленно просить Бога о помощи, чтобы этот дурак справился с этим бандитом. Эти шкафы не могли никак не подобраться к ним, растерянно держа в руках пистолеты, не зная, в кого целиться, вернее, зная, но как попасть, не задевая босса. В этот момент в амбар ворвались люди в касках, в черном костюме с надписью ОМОН, в бронежилетах, с автоматами.

Бугаи оживились, найдя новую цель для нападения. Началась перестрелка. Я насколько могла пригнула голову, чтобы случайно не попали в меня, краем глаза заметила, как борьба между Валерием Алексеевичем и Максом стала менее активной, так как первый из-за лишнего веса всё же немного выдохся. Леший бросил на меня встревоженный взгляд, осмотрел всё вокруг и единственное, что он успел сделать, так это пнуть ножку моего стула. Сильно пнуть. Я начала заваливаться на бок. Он, конечно, молодец, что решил уберечь меня от пуль, но падение со связанными руками и ногами то ещё удовольствие. Боль прострелила в трёх местах одновременно: ноге, руке и голове. Вот с головой хуже всего, ведь я потеряла сознание.

28

"Любовь — как кашель, который нельзя сдержать".

Леший.

У меня была только одна цель: любой ценой вытащить оттуда Дану, даже если это будет стоить мне жизни. Только было жаль, что при моём летальном исходе, я не смогу ей объяснить ситуацию с ее отцом, и ведь даже не догадался записку оставить. А может, это к лучшему? Может, если она будет ненавидеть меня, то легче переживёт потерю? Но я всегда надеюсь на лучшее.

Я старался сохранять спокойствие, тем более камера записывала весь разговор, но этот урод всё-таки спровоцировал меня, когда говорил об убийстве моих родителей. И ведь даже не испытывает никакого стыда или угрызения совести.

Внимательно оглядел его, не замечая оружия. План был рискованный, но что ещё оставалось делать? Швырнул в него бумажки, а следом набросился на него с кулаками. Я бил со всей силой, выпуская наружу свою боль от потери близких. Меня потряхивало, но я продолжал наносить удары. Мне тоже прилетало, но я в этот момент словно не чувствовал боли. Перед глазами появилась картинка, как их заколачивают в гробы и закапывают в землю. Эта боль страшнее физической. И она же делает безумным.

В какой-то момент в амбар ворвалась группа захвата и началась стрельба. Пару раз я отвлекся, ища глазами Дану, но за это мне снова не хило прилетело. Я очень переживал за нее. Ещё одной смерти близкого мне человека я не выдержу. Нанёс ряд ударов напарнику отца и чтобы его не выпускать из рук, пнул ножку стула, чтобы она упала на пол. Так безопаснее, чем сидеть и думать, попадут в неё или нет.

Ко мне подскочили два омоновца, оттащили Валерия Алексеевича от меня, скрутили и всё прекратилось. Те, кто украл Дану замерли, увидев, что их главарь находится под прицелом автомата и бросили оружие. Остальных тоже скрутили и стали выводить из амбара. Я начал вставать, как почувствовал резкую боль в бедре. Взглянул и обнаружил кровь, а ране небольшой кусок осколка стекла. Вытащил и прихрамывая пошел к ней. Которая украла мое сердце.

Ко мне навстречу шел командир. Вид его был не сильно довольным. Оно и понятно, он же просил без лишних действий, а я тут бросился в драку.

— Я сейчас ничего говорить не буду, но доложу об этом Ивану Георгиевичу.

Кивнул. Пусть докладывает. Сейчас у следователя ещё будет видеозапись нашего разговора, ему точно будет не до меня. Подошли к Дане, подняли стул и обнаружили, что она без сознания. Моё сердце болезненно стукнуло. Тут же приложил руку к шее, убеждаясь, что пульс есть. Командир разрезал верёвку на руках и ногах, я подхватил ее на руки мельком замечая кровавые следы на запястьях, на одном из них больше всего, кажется, шрам останется.

— Давай я понесу, — вмешался командир, видя мою хромоту.

— Я сам.

Не отдам. Никому. Сдохну, но донесу. Стоило выйти из амбара и вдохнуть свежего воздуха, я был уверен, что всё будет хорошо. Заметил вдалеке мчащуюся скорую помощь. Улыбнулся. Всё закончилось. Можно выдыхать. Уверен, напарнику отца впаяют пожизненный срок.