Леший. Возвращение к покону

– То не в заслугу тебе, коли не ведаешь, что в собственном хозяйстве творится, – заставил виновато потупиться лесовика владыка, уже привычно пропустив мимо ушей, что очередной местный обитатель путает его с каким-то Велесом.

– Истину рекешь, кваа-владыка, – подквакнула кочка, – ентот леший вскоре и вовсе свой лес погубит в угоду людишкам.

– Не леший я теперича, а волею владыки Терентий, – огрызнулся лесовик.

– Оно и ква-верно, – согласился болотник, выдавая новую порцию сероводорода, – не ква-Леший ты, а пень трухлявый.

Владыка усмирил гнев по поводу того, что в очередной раз его именем назвали какого-то замухрышку лесовика, и прекратил вспыхнувшую перепалку легкой молнией, взбодрившей болотных обитателей не хуже электрической удочки. Разве что не смертельно.

– С пре-ква-великой радостью внемлю, ква-владыка Велес! – вытянулась кочка, исходя смрадным паром после устроенной истинным Лешим шокотерапии.

– А поведай мне, болотный дух, как ты в этой луже застрял? Почему не ушел вместе со всеми?

Охая, квакая и пузырясь, болотник повел сказ о своей беде.

Было его болотце в здешних краях самое большое и самое глубокое. Рос вокруг ольшаник, который издревле считался у людей заповедной зоной. Брали здесь ольху для изделий краснодеревщиков, да на дрова для каминов во дворцах царей и князей великих. Тоже и охотиться в заповеднике мог не всякий человек.

Однако чуть более полувека назад в полусотне верст от ольшаника люди начали копать гигантскую яму, из коей добывалась железная руда. Ямина углублялась и углублялась, и все подземные воды потекли в нее. Оттуда часть воды выкачивалась в запруженные лога, но большая часть потреблялась разрастающимся городом. Оттого иссохли родники и исчезли ручьи и речушки, питающие окрестные болота.

Болотный дух ольшаника сперва лишь посмеивался над мигрирующими через его болото собратьями, чьи водоемы пересохли настолько, что оставалось либо погибнуть, либо отправиться в неведомые северные края, где болот хватало на всех. Вот только те северные болота большую часть года были скованны льдом. Этот же болотный дух верил, что люди будут как и прежде хранить ольховый лес, а значит и его болото, без которого ольхе не жить.

Первая тревога закралась, когда заповедник перестали чистить. Никто не вырезал подлесок, не выпиливал больные и отжившие свой век деревья. Землю в бесхозном лесу затянула ползучая крапива, а стволы деревьев густо заплел дикий хмель, под которым плодились короеды и прочие вредители. Подгнившие деревья начали падать, превращая некогда светлый лес в непроходимый бурелом. Какое-то время повысившаяся влажность и гнилостный смрад даже радовали болотника. Но когда начали исчезать питающие болото ключи, он заволновался не на шутку. Вот иссох ручей, засохли растущие вдоль берегов деревья. А в жаркое лето во время сухой грозы вспыхнул пожар, уничтоживший почти весь некогда заповедный ольшаник.

В течение следующего года болото пересыхало с такой скоростью, что его хозяин решил поспешить вслед за собратьями. Но не тут-то было. Ни один из них на призыв не откликался, а в тех местах, куда он мог пройти самостоятельно, от былых болот ничего не осталось. Когда болотный дух уже едва помещался в оставшейся зловонной луже, он в отчаянном порыве призвал переход в реку, в которую в былые времена впадал протекающий через его владения ручей. Ожидал, что непрошенного гостя тут же погонят речные обитатели, но, к великому удивлению, речушка оказалась бесхозной. Не встретил он ни водяного, ни русалок, ни мавок. Да и сама речка сильно обмелела, заросла камышом и осокой, что пришлось по душе ненавидящему чистую воду болотнику. Конечно же, заиленные берега не шли в сравнение с его родным болотом, но худо-бедно жить здесь было можно. Так болотник за следующие годы почти переквалифицировался в речника.

Но однажды на реку обратили внимание люди, решив устроить на ней зону отдыха. Вместо того, чтобы почистить берега от заиливающих русло зарослей, люди выкопали рядом большую яму и обсыпали берега песком, устроив пляж-купальню. Так как искусственный водоем находился в стороне от течения, вода в нем не обновлялась, а потому быстро зацвела и затухла. Да и людишки изрядно замусорили собственное место отдыха, отчего сами же к нему интерес и потеряли. Так у болотника появилось хоть и небольшое, но вполне приемлемое новое жилье, в котором он коротал последние два десятка лет.

По мере повествования владыка смурнел ликом и сокрушенно качал головой. Когда болотник замолк, он спросил:

– Нешто в реке совсем никого из служителей Водяна не осталось?

– Встречал я ква-ранее одну безумную мавку, – вспомнил тот, – но она от меня ква-нос ква-воротила, рыбина ква-склизкая. Дух ей мой, ква-видите ли, не ква-приятен. Токма как в ентом ква-болотце поселился, так и не ква-видывал ее более.

– Найдешь, – безапелляционным тоном приказал владыка. – Передашь, чтобы призыв к Лешему сотворила. Разговор у меня к ней есть.