Леший знает что! (СИ)

- Не успели... - папа вглядывался в болотную топь. Искать там следы Локсы было бессмысленно.

- Пива найдётся помянуть? - спросила белка. Буська злобно дёрнул её за хвост.

- Дура!

Вы бы, наверное, тоже на их месте решили, что Локса утонул. Не расстроилась после этой истории одна Тяпа. Она считала, что ни к чему вытаскивать из болота разбойников.

Утром, ещё затемно, папу с мамой разбудил стук в окошко. Мама отодвинула занавеску.

- Кого ещё там принесло в такую рань? - зевнул папа. Он всю ночь не смыкал глаз, и ему только-только удалось задремать.

- Патапумыч пришёл. Не вставай, я схожу спрошу, что ему надо.

Мама вышла в сени и открыла медведю дверь. Патапумыч казался смущённым.

- Прости, матушка, что разбудил, - зашептал он. - Я вот хотел спросить: у тебя пирогов со вчерашнего дня не осталось? Гость у меня, нечем накормить на завтрак.

- Что это к тебе гости повадились в пять утра? - изумилась мама. Это было совсем не в характере Патапумыча.

- Да я уж и не знаю, - окончательно сконфузился медведь. - Случайно занесло. Я его вчера из болота выловил.

- Из болота?! - тихонько ахнула мама. - Не тот ли, которого мои вчера искали? Зайди в кухню, посиди, я сейчас...

Она побежала будить мужа и сына. Через несколько минут заспанные лешие - все, кроме Тяпы, - собрались на кухне. У Буськи на плече сидела зевавшая Зараза: любопытство победило сон.

- Мне сороки натрещали, - рассказывал Патапумыч. - Смотрю, и правда тонет в болоте. Пришлось спасать.

- А как он выглядит? - на всякий случай спросил Буська.

- Рыжий, вислоухий и весь в соплях.

- Он, - сказал Буська и скосил глаза на Заразу. Белка кивнула.

- Точно.

- И где же он теперь? - забеспокоился папа. - Неужели у тебя дома?

- Ну да, - ответил медведь. - Спит у меня в хате. Я его в баньке отпарил, не мог же я его таким грязным в дом пустить. Ну, и чайку с малиной дать пришлось от простуды.

Лешие переглядывались между собой. Наконец мама неуверенно произнесла:

- Ты... это... поосторожнее бы. Ты хоть знаешь, зачем он в Лес пришёл?

- А то, - усмехнулся Патапумыч. - Он на медведя охотиться собрался. Сам мне сказал.

Из всех, кто сидел на кухне, не разинул рот только Буська. Он-то знал, в чём дело.

- Этот болван ни разу в жизни медведя не видел, - пояснил он. Папа схватился за голову.

- Но ты не можешь оставить его у себя! А если он догадается, что ты медведь?

- А что он мне сделает? Рогатину-то он в болоте потерял.

- У него ещё ножик есть, - напомнил Буська. Патапумыч только лапой махнул.

- Нет у него ножика. Ножик сороки стащили, он тогда в болото и попал, когда за ними погнался. Они, как увидели, что натворили, прилетели ко мне за помощью. Я и пошёл спасать дуралея. А ножик так у сорок и остался.

Папа задумался.

- Вот что, - сказал он. - Пирогов мы тебе, конечно, дадим. Но я пойду с тобой. Я по долгу службы хотя бы взглянуть на него обязан.

- Я с тобой, - заторопился Буська. Зараза слезла с его плеча и объявила, что он может идти куда хочет, а лично она пойдёт спать - раз Локса жив, то её совесть чиста, а заниматься посещениями больных ей неохота. Буська не возражал, и они с папой отправились вслед за Патапумычем.

- Я бы на твоём месте всё-таки не оставлял его без присмотра, - с сомнением сказал папа, когда они подходили к домику медведя. - Кто его знает, вдруг он заколдованный?

- Да нет, - ответил Патапумыч, - этот - не заколдованный. Этот - просто дурак.

Хата Патапумыча состояла всего из одной комнаты с одной кроватью, так что медведю пришлось сделать для Локсы постель из сена на полу. Локса сидел на сене, завёрнутый в одеяло, и отчаянно шмыгал носом. При виде леших, в особенности папы, он перепугался до дрожи.

- Я ничего не сделал, командир! - просипел он. От простуды он еле мог говорить. - Только заблудился и в болото угодил... вон, хозяин подтвердит.

- Так-таки не сделал? - нахмурился папа. - А кто на медведя охотился?

- Всё-то тебе рассказали, - вздохнул Локса. - Ну, было дело. Сам подумай, как мне зимой без шубы? Это у вас, леших, шерсть есть, а мне холодно.

- А всё-таки нельзя медведей обижать, - заметил Буська. - Счастья не будет.

- Будто оно когда у меня было, счастье-то, - возразил Локса. - Я отродясь несчастный.

"Ну прямо как Зараза! - подумал Буська. - И что за народ такой - как натворят дел, сразу себя жалеть начинают!".

- Добро, - папа повернулся к Патапумычу. - А что ты собираешься делать с ним дальше? У тебя он жить не может, в твоём доме очень тесно.

На этих словах папа украдкой, чтобы не увидел Локса, состроил медведю страшную рожу. Патапумыч сделал вид, что не заметил рожи.

- Подумаю, - спокойно ответил он. - В лес-то его ведь не выгонишь, зима на носу.

Папа собрался что-то ещё сказать, но тут снаружи в дверь постучали. Судя по звуку, стучал кто-то маленький.

- Заходите, - не глядя сказал Патапумыч. В сенях что-то загромыхало. Затем через порог, бухая по полу костылём, перевалилась бабка Патрикеевна.

- Здоровьичка тебе, Пумыч! И тебе, хозяин! - Буську и Локсу она вниманием не удостоила, как будто их вообще не было. - А я вот зачем: медку в долг не ссудишь? Больно кашель замучал...