Лешкина любовь

«Го-го-го!» — закричал победно. Потом взмахнул крыльями и полетел к берегу.

Митя внезапно потерял всякий интерес к гусям. Он нахлобучил на голову малахай задом наперед, поглядел на ослепительно сверкавшую пеструю ото льда Воложку, вдали подернутую сияюще-опаловой дымкой.

Время близилось к вечеру, но на солнце было тепло, словно в мае, и уж как-то не верилось, что еще только вчера стояла пасмурная погода, дул сырой, холодный ветер и, казалось, ненастью не будет конца. А сегодня весь день сияло солнце, неистовое, молодое, и небо было необыкновенное — влажно-синеющее и такое бездонное, что смотреть на него долго не было сил, начинала кружиться голова.

Мухи, недавно совсем слабые и сонные, выползавшие погреться на солнце, которое на короткое время появлялось из-за белых полупрозрачных облаков, теперь уже летали всюду. А серенькие миловидные трясогузки смело садились на самые маленькие льдинки, плывшие по Воложке, и покачивали хвостиками. Про трясогузок говорят, что это они разбивают лед на реках своими качающимися хвостиками.

Глядя на Воложку, Митя задумчиво сказал:

— Даже и не верится… Неужели скоро здесь никакой речки не будет?

— Осенью насыпями перегородят Воложку, — проговорил Коля, строгая перочинным ножом толстый кусок сосновой коры, подобранной им по дороге сюда. — А потом воду начнут откачивать. Нижнюю камеру как раз тут будут строить.

— А с верхней ее канал соединит? — спросил Митя, повертываясь к товарищу. — Ты чего это?

Коля щелкнул по коре ногтем.

— Стоящая попалась! Поплавков из нее уйму наделаю.

Он сунул кусок коры в портфель — портфель на солнце до того нагрелся, что от него запахло клеенкой, — и принялся ножом чертить на песке.

— Смотри, — сказал Коля. — Эта вот… как бишь ее?.. нижняя камера, а эта вот верхняя. А это канал. Понял?

— А где у тебя здание рыбзавода?

— А вот! На том самом месте, где мы сидим!

Вдруг Митя толкнул Колю в плечо.

— Глянь-ка на Воложку!

Коля, все еще что-то чертивший на песке, проворно оглянулся назад.

Большая льдина с зубчатыми зеленоватыми краями застряла между песчаной отмелью и берегом Телячьего острова, сразу перегородив половину речки. Масса льда устремилась в узкий проход у левого берега. И здесь тоже образовалась пробка. Теперь вся Воложка оказалась перехваченной ледяной плотиной.

Мальчики молчали, не сводя глаз с затора. А на белоснежную плотину уже лезли новые и новые льдины. Одни глыбы срывались и снова ухали в воду, раскалываясь на мелкие сверкающие кусочки, другие дыбились, с шумом и урчаньем наползали на непрочное сооружение.

— Закончу школу и в геологический институт поступлю, — вдруг сказал Митя. — Мне таким хочется быть… таким, как твой квартирант Иван Петрович. Как ты думаешь, когда я кончу институт, у нас в стране еще останутся малоисследованные земли? Или все будет открыто?

Ответить ему Коля не успел. На противоположном берегу показался человек. Он минуту-другую стоял на обрывистом выступе, оглядывая Воложку, потом прыгнул вниз и подошел к ледяному затору. Тут он снова помешкал, точно раздумывая, как ему все-таки поступить, в вдруг шагнул на лед.

— Митька! — закричал Коля. — Он же утонет!

Митя побледнел. Он смотрел на Воложку, не в силах вымолвить слова.

А человек уже не шел, он бежал по беспорядочно нагроможденным льдинам. Вот он поскользнулся и упал. Но тотчас вскочил и побежал опять. Наконец он достиг песчаной полоски, перелез через ледяную гору и снова побежал. Теперь уже можно было разглядеть на незнакомце и серую шапку-ушанку, и телогрейку, и ватные штаны, заправленные в кирзовые сапоги. Видимо, это был один из рабочих бригады, буривший на Телячьем острове последнюю скважину. Но что за важное дело заставило его рисковать жизнью?

Плотина уже трещала, прогибалась и вот-вот должна была рухнуть.

До берега оставалось еще довольно далеко, когда бежавший по льду вдруг сразу куда-то исчез.

Митя еще не успел понять, что случилось, а Коля уже кубарем скатился под откос, сломал молодую осинку и бросился на лед.

В этот миг над льдиною показалась голова в серой ушанке. Человек пытался вылезти на лед, но все его усилия были напрасны. Стоило навалиться на тонкий ноздреватый лед грудью, как тот с хрустом обламывался, и человек по плечи погружался в воду.

— Держитесь за шест! — донесся до Мити голос, и в тот же миг грохот и гул потрясли воздух.

«Плотина рухнула», — пронеслось в голове у Мити, и он закрыл руками глаза.

Через минуту-другую Митя прыгнул вниз, упал, а когда поднялся на ноги, столкнулся лицом к лицу с человеком в серой ушанке. Весь мокрый, человек сидел на корточках, а Коля развязывал у него за спиной вещевой мешок.

Митя вытаращил от удивления глаза. Перед ним была его квартирантка.

— А сюда, Ирина Васильевна, ни капельки не попало, — сказал Коля, тоже мокрый до пояса, доставая из мешка завернутые в плотную бумагу образцы породы. — Все керны целехоньки!

— Ты что на меня уставился, Митя? — спросила Ирина Васильевна и улыбнулась как-то смущенно и растерянно. — Или не узнаешь?

Она сдернула с головы ушанку и вытерла верхом чуть продолговатое разрумянившееся лицо.