Лесная глушь

Изволь повыступить,
Молодых челобитья повыслушать:
Принимай подарок — выпей, утрись,
Богатством своим не скупись.
Ихное дело нанове — надо много:
На шильцо, на мыльцо,
На санки, на салазки:
И тебе, может, пригодится
На Масленой прокатиться.
А ну-ка, господа поезжаны,
Давайте молодой на румяны;
Надо нам коня купить,
Чтобы воду возить:
Вода-то ведь не близко
Да и ходить-то ноне слизко.

— Кланяемся вашей чести подарочками! — заключил дружка, приглашая поезжан к чарке и подаркам, которые состояли из платков, кусков полотна, лент, ниток и прочего добра. Видно, что совсем не скупился Степан и не жалел денег для вековечной радости.

Кланяются молодые в землю и долго лежат на полу, пока ломается гость и пока не скажут им, пригубив чарку:

— Горько что-то: не мешало бы подсластить, наши первобрачные!

Молодые поднимаются с полу; подслащают водку: целуются, и снова в землю, и снова просят откушать — не погнушаться, принять подарочек — не почваниться.

Долго еще ломались гости, но все меньше и выше кланялись молодые; время и за стол сесть — отведать хлеба-соли новобрачных: поросенка с хреном, поросенка в квасе и целых двенадцать сортов квасов, пока не доберутся гости до жареных гусей и баранов.

Но и тут дело не обошлось без Фомки, без него бы и сваха не тронулась угощать.

Прикрикнул и он в свой черед на нее:

Ну-ко, свахонька-стряпухонька!
Ноги с подходом,
Руки с подносом,
Язык с приговором,
Голова с поклоном,
Отходи-отступай
От печеньки кирпичный,
От столба перемычного:
Порастрогай-поразломай свои косточки.
А что есть в печи,
Все на стол мечи!

Наконец началось угощение, сопровождаемое постоянными приглашениями отведать.

— Как у вас там хозяйство-то, молодые, идет? — закинул словечко бывалый свадебный гость, чтобы поддержать дружку и втравить ребят: «Пусть-де мелют, было бы только складно, на то и потехи эти придуманы испокон веку».

— Ноне в хлебе недорода, — поймал, чего требовалось, краснобай Фомка:

На низких повымокло,
На высоких повызябло.
Да спасибо, хозяин догадался:
Нагреб ржицы в лукошко
Да и вышвырнул за окошко;
Стала пшеница всходить,
Да повадились свиньи ходить,
Стала пшеница колоситься,
Начали свиньи пороситься.
А пестрая корова совсем сдуровала,
Задние ворота поломала
Да и пшеницу-то всю помяла.

— Ну, а хорошо ли сеяно было? Может, и не случилось бы такого горя, коли б лучше по полосам проходили, — опять подвернул подгулявший гость — любитель бывать на чужих свадьбах и мастер поддерживать беседу и веселье.

— Да вот как сеяно! — подхватил находчивый Фомка:

Колос от колосу —
Не слыхать человечья голосу,
Копна от копны —
На день езды,
А коли тише поедешь,
Так и два дни проедешь.

Подобными доморощенными прибаутками забавлял Фомка поезжан-гостей до тех пор, пока новобрачных не проводила сваха в клеть, поставив на часы невестина дружку. Фомка далеко за пенье петухов пировал с оставшимися гостями и не остался в долгу: от души нарадовался и своему досужеству — краснобайству и Степкиной радости — законному браку. Шумели страшно, били плошки, ломали ложки и кидали под стол и под лавки деревянную посуду.

На другой день, чуть брезжится, Фомка был опять на ногах, — осталось еще за ним последнее дело: истопить в свой черед баню и пригласить туда новобрачных.

Эти, проснувшись, отправились на поклон к родителям; затем явились к ним самим с поздравлениями, а наконец и Фомка показался в дверях жениховой избы с веником в руках.

— Экой у вас, сват и сватушка, порог (повел приговоры дружка от самых дверей), — насилу ноги переволок, хоть бы дали чем поправиться!

— Погляди-ко, молодая, — продолжал дружка, допив чарку и не обтирая губ, — какой у вас потолок — черным соболем меня оболок, хоть бы дала чем утереться!

— А привыкла ли ты, молодая, к хозяйству? — продолжал Фомка, получив полотенце в подарок. — Покажи-ко мне свою удаль!

У Фомки откуда ни взялся мешок с рубленой соломой, которую он тут же, в глазах, разбросал по полу. Новобрачная должна была выметать избу, показывая тем, что привыкает к новому хозяйству.