Лесная избушка Анатолия Онегова

Жду от него книжечку с новеллами – как придет, понесу опять к Машовцу Н. П. Будем и эту книжечку пробивать. Ты вот от вознаграждений отказываешься, а книги присылаешь да ещё меня братьями Аксаковыми стращаешь… Как вот я тебе отвечу на твой вопрос: нравится ли мне книжица братьев Аксаковых? Если какие заказы у тебя по Москве будут, какие я сделать смогу, тогда книжные дела с тобой поддерживать стану, тогда и братьями Аксаковыми заинтересуюсь. Дело в том, что все эти книги почему-то выходили в Москве в то время, когда я пропадал в лесах, выходили и быстро исчезали с прилавков, приезжал я и узнавал, что их уже нет.

Ну, всё.

Снимаю твоё письмо с машинки и закладываю листы для рукописи, которую тороплюсь приготовить для издательства «Советский писатель».

Обнимаю. Пиши. Твой Онегов.

Поклон низкий жене, скажи, пусть терпит – писателей обязательно кто-то должен терпеть.

Толя, я лично посылаю книги не заказной, а ценной почтой – это чуть дороже, но у нас на почте есть объявление, что так книги не пропадают. У меня тут пропаж не было. Скоро пришлю тебе свою книжицу «Следы на воде» («Физкультура и спорт»).

1 февраля 1985 года.

Здравствуй, Толя!

…Твою рукопись отдал в отдел главный редактор издательства Н. П. Машовец – отдал с указанием не хамить. К этой рукописи был приложен мой трактат с оценкой твоей работы.

С чем надо не соглашаться?.. Мазать дегтем героя не надо. Это твой герой, это твоё предложение решать жизненные вопросы и отстаивай его, как сможешь, – тут и я тебя поддержу, ибо глубоко уверен, что сейчас, сегодня, способны что-то сделать только святые, честные люди, иные народ заевшийся, заворовавшийся и не поднимут, не остановят. Поэтому я и поддержал тебя с твоей работой. Но это, видимо, не главная претензия к тебе – Павка Корчагин тоже был рыцарем без страха и упрека…

А вот что касается предложения сделать из одной повести две, то я бы сказал ещё проще – одну, но освободить её от всего ненужного и к тому же плохо выписанного, т. е. некую вторую повесть вообще выкинуть.

У тебя предельно светлая и чистая линия, и на этой прямой честности и живет твой герой (я бы его вообще без девки оставил, как монаха, и в дружбу двух ребят девку бы не мешал – ведь у нас в литературе девка появляется для того, чтобы спасти неумение авторов выстроить деловой разговор – устает читатель, а тут ему половую интрижку и т. д.). Высокие книги писались вообще без простыней, простыни – это жидовская принадлежность, чтобы развращать нас, людей русских, чистых от рождения и т. д.