Лесная крепость

Вдруг ему почему-то вспомнился Носке, его хитрая усмешка. «Немчура проклятый! Знал ведь, что на смерть посылает, и не пощадил! Так уж нужна ему мертвая голова! Хотел покрасоваться!» Криворотый скверно выругался, в отчаянии подумал: а может быть, есть тут какие люди? Огляделся. Кругом болото, одно болото, и нет ему ни конца, ни краю. Где-то совсем уже недалеко начиналось мелколесье, за ним поднималась мрачная темная чаща. Никого…

— Эй! Э-эй! — закричал отчаянно Криворотый. — Спасите! Люди добрые!

…Всходило солнце, кудрявились вдали клочья тумана, над головой Криворотого совсем низко пролетели три утки. Они спустились где-то неподалеку, видно, там было маленькое озерцо. Стояла зловещая тишина. Только поскрипывала под ветром склоненная над топью кривулька березка.

Набрав полные легкие воздуха, Климчук опять закричал:

— Э-эй, э-эй! Помоги-и-те!..

Глава двадцатая

Адъютант дядьки Андрея, Мишка Русак, получил задание объехать партизанские посты в южной части острова, посмотреть обстановку, которая сложилась там за последние дни, предстоял разговор с бойцами боевых групп и подразделений. На юге острова подступов к нему было три. Все их защищали партизаны из отряда Володи Колесникова, москвича, оказавшегося здесь, в Полесье, после выхода из вражеского окружения. Командир он был строгий, деловой, смекалистый. На счету его группы было немало смелых, рискованных операций. В отряде Колесникова воевал и Вадим Николаевич Мурашко.

За последних два дня, Мишка знал, отряд Колесникова понес заметные потери. Сам командир был ранен, пуля задела плечо.

Мишке нужно было побывать и на стоянках беженцев, посмотреть, как там и что, если надо, поговорить, утешить, подбодрить, передать наказ дядьки Андрея не допускать паники, не впадать в отчаяние, строго соблюдать дисциплину. И конечно, выявлять болтунов, провокаторов. Вчера состоялась встреча с партизанской группой, что защищала дорогу на старой запруде около Желтого лога.

Собрались ребята у костра, хмурые, притихшие. Лица у всех осунувшиеся, озабоченные. Перво-наперво спросил Мишка, как у них с харчами.

— А ты загляни в наш котел, — посоветовал командир группы, усатый дядька с желтым отечным лицом.

Мишка подошел к огню. В котле, подвешенном между двумя рогатинами, булькало и пенилось варево. От него тянуло чем-то несвежим. Мишка взял деревянную ложку с длинной ручкой, помешал его, увидел, что там полно костей, белых, без мяса.

— По лесу подбираете? — спросил Русак.

— Каждая косточка на вес золота! — усмехнулся усатый. — Мы их ошпариваем, потом разбиваем молотком, для навара. А юшку заправляем крапивой. Подожди, и тебя угостим, посмотришь.

— Я и так вижу, — Русак хмуро обвел глазами партизан. Они сидели полукругом у костра, — от такой еды жив будешь, а…

— Ничего, смотри, все сидят настороже: боятся, чтоб, не дай бог, жир из котла не убежал…

— Ну уж это ты врешь! — выкрикнул худенький подросток с серым лицом и маленькими, глубоко запавшими недобрыми глазами. — Говори, Антонович, да не заговаривайся.

— А ну, где ты сейчас должен быть?

— Где, где? В бороде… — растерянно забормотал подросток.

— Вот то-то! А ты учуял варево, не выдержал, с поста убежал.

— Так там же мой напарник Васька. Да и отсюда все видно: на нашем участке фрицы ведут себя спокойно. Даже мин не бросают. Позавчера, правда… чтоб им было лихо, так обстреливали… Одна мина мне чуть на голову не упала.

— Ну и что, если бы и упала, — примирительно сказал пожилой партизан в шапке-ушанке и толстой, деревенской вязки фуфайке, перепоясанной широким солдатским ремнем. — Упала бы и отскочила…

— Ты разве по себе меряешь, по своей голове? — огрызнулся подросток.

— Ну, хлопцы, снова сцепились? — строго глянул на партизан старший группы, усатый. — Хватит. Лучше идите походите по лесу, может, каких-нибудь маслят насобираете. В котел бросим, приварок будет, для вкуса.

— Пожалуй, пособираем! Их уже на рассвете из земли повыдергали.

— Грибки тут для людей что конфетки, — объяснил усатый. — Даже дождевики и те в ход идут.

— Сырыми едят или отваривают?

— Отваривают. Я их пробовал. Кажется, неказистый гриб, а молодой да беленький, когда поварится, как боровик, вкусный!

— Нашел тоже — вкусный! У дождевика мякоть желтая, как труха.

— Сам ты как труха! — разозлился усатый. — А ну найди мне дождевик, хоть один, при тебе съем. Это мы до войны переборчивыми были.

— Оно конечно… — согласился Михаил.

— Еще у нас беда, товарищ Русак, — сказал старший группы. — Соли нет. Вчера последнюю вытрясли в котел. А без соли…

— Антонович, милый! — ласково заглядывая в глаза усатому, сказал Русак. — И у начальства ее ни черта нет! Однако скоро, друзья, добудем.

— И манна небесная посыплется с неба… — вставил свое слово ленивый голос. — Осталось одно — жить святым духом.

— Товарищ Русак! — спросил подросток с худым, бескровным лицом. — Я понимаю, мы попали в кольцо, мы погибаем…

— Сидишь возле полного котла и говоришь: погибаем… Я смотрю, ты просто провокатор! — вспылил партизан в шапке-ушанке.

Парнишка озадаченно хмыкнул, махнул рукой, мол, отстань, и продолжал: