Лесная невеста

Хаммон нахмурился и вдруг улыбнулся, словно ему вдруг сделалось настолько легко, что он готов был оторваться от земли. Я понимающе кивнула: заклинание внутреннего слова действовало именно так. А блок, который не позволит никому из хозяев «Имаго» отследить его, действительно включится в тот момент, когда Хаммон въедет в город.

Мне нужно было подстраховаться.

— Да, — улыбка Хаммона стала еще шире. — Чувствую. Я все сделаю, не волнуйся.

— А генерал Хайнс обеспечит тебя убежищем, — ответила я. — Что теперь?

Мы поднялись на третий этаж и вышли в широкий белый коридор, в котором было всего две двери. Хаммон подошел к одной из них и негромко произнес:

— А теперь держись. Удачи.

За дверью располагался просторный кабинет, отдаленно напоминавший стоматологический. Такое же большое кресло с нависшими над ним тонкими щупами из незнакомого мне оборудования, большой стол врача с открытым ноутбуком, шкафчик с инструментами и препаратами. За столом расположился Готтлиб — увидев меня, он обернулся и доброжелательно произнес:

— А, дорогая Инга! Наконец-то!

Дверь бесшумно закрылась, и я обреченно подумаю, что бежать некуда. Возможно, когда генерал Томат приедет в этот лес, то найдет лишь тень без лобных долей мозга вместо меня.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась я, стараясь говорить, как можно спокойнее. Готтлиб улыбнулся и произнес:

— Окончательно привести вас в «Имаго». Привести к совершенству, доктор Рихтер. Садитесь.

Делать было нечего. Я села в кресло, вольно вытянула ноги и осведомилась:

— Тут что, зубы лечат?

Готтлиб вопросительно поднял бровь. Возможно, он ожидал другого вопроса и иной реакции.

— У вас болят зубы? — ответил он вопросом на вопрос. Я развела руками.

— Слава богу, нет. Но обстановка похожа.

Готтлиб усмехнулся. Пробежался по клавишам, и на экране ноутбука открылся текстовый файл, украшенный моей фотографией. Официальное инквизиционное досье — когда-то я очень хотела заглянуть в него.

Потом мне стало все равно. Я не узнала бы о себе ни нового, ни хорошего.

— Доктор Инга Рихтер, ведьма уровня Каппа, — произнес Готтлиб. Сдвинул очки на кончик носа и вдруг действительно стал похож на доброго врача. — Не буду ходить вокруг да около. Вы интересны для «Имаго» по двум причинам. Вас можно трансформировать в ведьму более высокого уровня — это первое. С Каппой мы еще не работали. А второе — вы нравитесь своему куратору, а это никогда нельзя недооценивать. Понимаете?

Надо было сориентироваться как можно скорее и не наделать при этом ошибок. Да, я нравлюсь Ульриху, он говорил об этом в открытую. Да, Готтлиб уже предлагал мне скачок в уровне, и я отказалась.

Но теперь…

Я вдруг подумала, что Готтлиб может сделать меня человеком — но только человек Инга Рихтер вряд ли на что-то сгодится ее старым знакомым в министерстве обороны. И случись что, ее никто не будет вытаскивать из неприятностей.

Вспомнилось, как Ульрих советовал любым способом отбояриться от предложений Готтлиба. Но сейчас, сидя в его кабинете, я понятия не имела, как это сделать — и нужно ли это делать.

— Понимаю, — кивнула я. — Но вроде бы вам понравилась решимость Арна Виланда? И его желание занять место Ульриха в «Имаго»?

Готтлиб негромко рассмеялся.

— Знаете, как говорят на востоке, знакомый бес лучше незнакомого. Я пока плохо представляю, как именно господин Виланд сможет заменить Ульриха. Он решителен, во многом фанатичен, но этого все-таки недостаточно.

Все правильно. Выродок Арн был свирепым псом, который охотился на ведьм. Такова была его слава и жизнь. Его не считали тем, кто способен хитрить и добиваться своей выгоды.

Иногда прямолинейность и предсказуемость становятся грехом.

— Хорошо, — кивнула я и указала на аппарат, который нависал над креслом. — Это больно?

Готтлиб усмехнулся. Ему нравилась моя решимость, и я видела, что пока все идет так, как надо. На самом краю моего сознания подрагивала золотистая нить: Хаммон попрощался с «Имаго», и его внедорожник ехал через лес к границам заповедника.

— Раньше было больно, — ответил Готтлиб. — Когда я только начинал, приходилось работать вручную. А сейчас так, легкий дискомфорт. Как будто вас обстрекало крапивой.

— Кто вы сами, доктор Готтлиб? — поинтересовалась я. — Если уж я ложусь под ваш аппарат, то имею право на правду.

Он понимающе кивнул. По панели на аппарате пробежали красные огоньки, налились зеленым. Кабинет наполнила приятная музыка — что-то расслабляющее, восточное.

Это действительно было предложение, от которого невозможно отказаться. Если бы я стала упрямиться, то меня принесли бы под этот аппарат насильно. Готтлибу нужна моя покорность, и готовность к совместной работе — залог моего выживания.

— Я был ведьмаком уровня Мют, — ответил Готтлиб, мечтательно улыбнувшись. — Потом все убрал, добавил метарола. А потом избавился и от него, стал человеком. Впрочем, оставил себе ряд нужных способностей.

— Ученые всегда проводили эксперименты на себе, — сказала я, чувствуя, как волосы по всему телу вдруг выпрямились ершом. Вроде бы ничего особенного не происходило, но мне казалось, будто во мне что-то плывет.