Лесная невеста. Проклятие Дивины

Уже много месяцев прошло с тех пор, как Лютомер впервые подумал в сердцах: уж лучше бы он умер маленьким, этот Хвалис! Скольких бед избежала бы тогда угренская земля, да и они с Лютавой. Но только сейчас, когда костры перед избушками мелкой веси незнамо какого рода догорали, а мельтешение черных фигурок стихало, когда все решали считаные мгновения, Лютомер снова старался вспомнить все и понять: действительно ли у них нет другого выхода? Когда, в какой день нить судьбы впервые свилась в узелок, после которого вся Макошина ткань перекосилась?

И, как почти всегда в таких случаях, даже он, сын Велеса, самого мудрого и памятливого из богов, не мог нащупать в прошлом этот злополучный день. Такие дни обнаружить не легче, чем найти исток реки, вытекающей из болот – потихонечку, помаленечку. И никто не знает, в какой бурный и мутный поток выльются обыденные, заурядные, ничем не примечательные события. Вот только Макошь ничего не пропускает, и каждой ниточке наших слов и поступков в ее сложном узоре находится место.

– Нет! – зажмурившись и даже на миг закрыв лицо руками, словно прячась от сильной душевной боли, Лютомер затряс головой. Шапка упала, на давно не чесанные русые волосы сыпался с ветвей мелкий снег, делая их совсем седыми. – Нет. Не надо. Я придумал. Сделаем так…

Он повернулся к сестре, крепко взял ее обеими руками за плечи и заглянул в глаза… И взгляд его словно втянул ее в себя; Лютава не успела даже понять, что он задумал, а мир вокруг закружился, вихрь из Нави подхватил ее и мгновенно разъял на тысячи частей, чтобы снова сложить нечто совсем иное…

* * *

Сражение шло в полосе света от сторожевых костров – правда, половина из них была разметана и затоптана. Кое-как одетые, в криво подпоясанных кожухах, дозорные и кмети из дружины Любиши отражали нападение.

Любишина дружина жила в овине, его людям бежать было ближе всех, и к тому времени как подоспели остальные и теснили уступавшего числом противника к берегу ручья, несколько человек сражалось внизу на льду.

– Ах, гады! – орал, кажется, сам Любиша. – Княгиня! Приезжала! Мир у нас! Выкуп у нас! Княже! Гады они все! Обмануть хотят!

Зимобор и сам сообразил, с чем связано ночное нападение. Угряне не приближались к другим избам, а старались пробиться к овину, где содержался пленный князь Хвалислав и где его посещала мать-княгиня. Видимо, ей стало жаль серебра, и угряне решили освободить князя бесплатно.

Но их было слишком мало для этой цели, и почти всех уже оттеснили прочь.

– Где он? Где князь Хвалислав? – кричал кто-то, не поймешь, свой или чужой.

Ввязываться в битву было не нужно, и Зимобор подошел к двери овина. Ему было досадно: угрянская княгиня-хвалиска произвела на него хорошее впечатление, и он посчитал ее честной женщиной. Напрасно! И разве она не понимает, что если угряне будут близки к победе, то у смолян обязательно найдется хотя бы одна свободная рука, способная вовремя полоснуть ножом по горлу пленника?

Он подошел к двери овина. Она была не закрыта, только притворена, и Зимобора вдруг толкнуло очень нехорошее предчувствие.

Изнутри послышался шум, шорох, а потом истошный крик.

Кричал мужчина.

– Помогите! – с таким отчаянным ужасом взывал незнакомый голос.

Зимобор, держа меч наготове, рванул дверь и вбежал в овин. Дверь он оставил открытой, чтобы внутрь проникал свет от ближайшего костра, но сначала ничего не мог разглядеть.

– Помогите! Смоляне! На помощь! Князь Зимобор! – так же отчаянно кричал голос.

Зимобор едва успел удивиться – на помощь-то зовут его! – как в темноте опять послышалась возня, будто кто-то отбивается всеми подручными средствами.

– Княже! Ты где! Ты куда один! – Вслед за ним в двери овина бросился Жилята, по пути догадавшись выхватить из костра горящую ветку.

Зимобор вырвал у него ветку и протянул вперед. В темноте блеснули два зеленых огонька, и от неожиданности он отпрянул.

– Помогите! – опять закричал кто-то из дальнего угла. – Это оборотень! Она пришла меня убить! Убейте ее!

Зимобор шагнул вперед, плохо понимая, что происходит. Огненные отблески осветили волка – вернее, волчицу, крупную и поджарую, припавшую к земляному полу в нескольких шагах от него. Вид лесного зверя не в лесу, и даже не в хлеву, а в овине, где не пахнет скотиной и хищнику не будет никакой поживы, был так неожиданен и страшен, что у Зимобора упало сердце.

Волчица прыгнула на него – Зимобор выронил горящую ветку, вскинул меч и бросился вперед, чтобы выйти из-под ее броска. Волчица пролетела над его головой, он рубанул снизу, норовя ударить в брюхо, но не успел и задел только заднюю лапу. Волчица дико взвизгнула, на лицо Зимобору брызнуло что-то горячее, он зажмурился, боясь, что кровь оборотня выжжет глаза. И тут же что-то тяжелое обрушилось на голову, сбило с ног и покатилось вместе с ним по земле.