Лесная невеста. Проклятие Дивины

Дружным стадом пропахав русло ручья, кмети взобрались на берег. Здесь след был виден четко, и потерять его уже не грозило. Подгоняемые Зимобором и жаждущие исправить свой недосмотр, Коньша и Лось мчались впереди, за ними остальные.

– Я вроде ее вижу! – закричал Коньша, вырвавшись вперед так далеко, что свет факелов не слепил ему глаза. – Вон, гляди, черное виднеется!

Вдали на белом снежном поле и правда шевелилось что-то черное. Издалека его можно было принять за медведя или еще какого зверя, но никто не сомневался – это она. Строптивая пленница, не меньше их уставшая, из последних сил бежала, вернее, брела по глубокому снегу, направляясь к довольно высокому холму, хорошо заметному в лощине над ручьем.

Зимобору сразу бросились в глаза чересчур правильные очертания этого холма – ровные, одинаковые по высоте склоны, плоская, будто срезанная вершина, а сам холм круглый, как каравай…

– Святилище! – Он присвистнул. – Давай, ребята, шевелись, а не то уйдет!

Святилища обычно устраивались на мысах, и только некоторые, самые большие, возводились на нарочно насыпанных или выровненных холмах – но такие работы по плечу разве что князю. Здесь же, насколько можно было разглядеть в темноте, внешний и внутренний валы были насыпаны по всей окружности холма, внутренний чуть выше, внешний чуть пониже, и когда по праздникам на вершинах обоих валов разжигали цепочки костров, это, должно быть, на равнине выглядело особенно величественно и торжественно.

Беглянка в это время остановилась, как будто совсем обессилела, и присела. Видно было, что она наклоняется, кажется, сняла варежку, положила пылающую ладонь на снег, черпнула немного и поднесла ко рту. Вероятно, в это время она оглянулась, потому что заметила преследователей – на снежном поле под луной три десятка черных фигур, да еще с факелами, бросались в глаза. Беглянка вскочила и побежала дальше. От безопасного приюта ее отделяли несколько десятков шагов.

Тяжело дыша, сквозь зубы ругаясь, кмети торопились изо всех сил. Но небольшая черная фигурка у них на глазах взобралась на холм и исчезла в проеме внешнего вала.

– Все! – Зимобор остановился и махнул рукой. – Дыши, ребята! Теперь бежать нечего. Вяз червленый в ухо, она уже там!

Стараясь отдышаться, смоляне миновали то место, где беглянка отдыхала, и подошли к подножию холма. Никаких ворот и стен здесь не было, но взять оттуда кого-то силой они не могли – ведь боги для всех земель одни, а они не потерпят такого оскорбления.

– Ну, пойду, попробую поговорить, пока не опомнились. – Зимобор пригладил волосы, запихнул под шапку буйные кудри, отросшие за время поездки настолько, что уже завешивали глаза, если не перевязать ремешком.

– Один пойдешь? – спросил Судимер. – А вдруг их там много?

– Кого? Старух? Авось не побьют они меня!

Зимобор направился вверх по тропе, по единственному следу на снегу. Минуя столбы в проеме вала, он честно поклонился и попросил у хранителей святилища позволения войти, чтобы вернуть свою честно взятую добычу.

Хранители не возражали.

Длинные обчины были закрыты, темны и пусты. От них веяло жутью – сейчас там никого не было, но казалось, что кто-то есть. Зимобор вспомнил Ярилину гору, на которой ему случилось побывать купальской ночью, призрачный пир, гремевший в такой же вот обчине, стоявшей на Той Стороне. Тогда ему явилась Мать и помогла советом…

И Зимобор почти забыл, зачем сюда явился. Вдруг показалось, что в этом святилище далекой земли, глухой зимней ночью, когда грань Той Стороны кажется маняще и пугающе близкой, он узнает что-то очень для себя важное – что-то такое, чего ему не хватает и без чего он не достигнет своей цели.

И почему девчонка привела его сюда этой ночью? Какой дух оживил ее резвые ноги и заставил проложить след именно в это место?

Перед проемом внутреннего вала Зимобор задержался и сосредоточился. Здешние стражи были сделаны в образе женщин – в дереве были вырезаны груди, полные, как дождевые тучи. Внутреннее святилище посвящалось Рожаницам, Макоши и ее дочери Ладе, и мужчине, зачем бы он ни явился, надлежало вступать в его пределы с трепетом перед той вечной женской тайной, которая одних притягивает, других отталкивает и пугает, но никому не дается в руки.

Где-то внутри скрипнула дверь, блеснул огонь. Зимобор прошел за ворота между двумя деревянными хранительницами. Прямо перед ним была сама площадка святилища – большой камень-жертвенник, заботливо очищенный от снега, а за ним девять богов, расставленных в определенном порядке. По бокам жертвенника – Сварог и Макошь, за ними вторым рядом остальные – Перун, Ярила, Леля, Лада, Дажьбог, Стрибог, Велес.

Идол Лели был покрыт белым покрывалом – зимой она находится в подземных владениях Велеса. Идол Макоши был покрыт черным – зимой ее имя Марена, и к миру она повернута своей темной, смертной стороной.