Лесная невеста

Проходя через сени, Зимобор прислушивался, ожидая крика и вопля. Но Избрана, когда он вошел, молчала, только смотрела перед собой расширенными глазами и ломала пальцы крепко стиснутых рук. Ей полагалось бы причитать, но напряженная работа мысли заглушила скорбь. Тут же сидел, недоуменно моргая, растрепанный похмельный Буяр, кое-кто из челяди и кметей топтались по углам, ожидая, когда им хоть кто-нибудь скажет, что теперь делать. И даже у старших был растерянный и нерешительный вид.

– Ну, ты как? – Зимобор подошел к Избране, обнял ее и заглянул в лицо. – Держись, сестричка, ничего не поделаешь. Надо вам скорее к матери ехать.

Избрана как-то странно посмотрела на него, и Зимобор удивился, встретив напряженный взгляд сухих глаз.

– Весь лов испортил! – пробурчал себе под нос Буяр и потер лицо руками. До него, кажется, еще не дошло.

– Ты в своем уме? – прикрикнула на него Избрана. – Язык придержи!

– Да я про Беривоя! – скорее досадливо, чем виновато, пояснил Буяр. – Тоже, порадовал новостью!

– Так что же было, до зимы ждать? – ответил ему Зимобор, надеясь, что брат сам догадается, какие глупости несет. – Вы собирайтесь, что ли. Сегодня надо выехать.

– Очень умно! – раздраженно воскликнул Буяр, едва кто-то из кметей успел шевельнуться. – Что, с тремя лосями ехать? На страву поминальную не хватит! Мы ехали-то за мясом… а не за девками! – с досадой закончил он, припомнив Стоянку, которая опять досталась старшему.

– Мясо надо засолить, – заметила Избрана. – Без этого что же ехать?

Зимобор смотрел на нее в изумлении. В общем-то, она права, но он сейчас был не способен думать о каком-то мясе.

Избрану, если честно, лосятина тоже волновала в последнюю очередь. Больше всего ее заботило то, чтобы не дать Зимобору начать всем распоряжаться. Тот, кто сейчас поставит себя главным, потом уже не выпустит узды из рук, а тот, кто склонится, не разогнется уже никогда.

– Так что же, воевода будет нашего отца к дедам провожать, а мы по лесам гулять? – сказал Зимобор, надеясь вразумить брата и сестру.

– Там наша мать, – в свою очередь напомнила Избрана, и это прозвучало несколько угрожающе. Они с Буяром располагали могучим союзником в лице княгини, а Зимоборова материнская родня затерялась где-то в лесах.

– Вашей матери одной со всем не управиться. Смолянск без хозяина стоит.

– А ты в хозяева метишь? – с вызовом бросил Буяр.

– Вяз червленый… – начал Зимобор, но постарался взять себя в руки. Только не хватало сейчас начать пререкаться. – Вы что, оба белены тут поели?

– А ты чего за всех решаешь? – так же вызывающе продолжил Буяр и шагнул ближе к Зимобору. – Князь слово молвит, а мы, значит, все молчи! Не слишком ли торопишься?

– Я тороплюсь? – Зимобор сперва его не понял. – Ах, вот ты про что! Отец еще не погребен, а ты уже беспокоишься, как бы с лавки не спихнули? Ну, братец! Знал я, что ты не большого ума, но что настолько!

– Это я не большого ума? Да ты у себя в болоте распоряжайся…

– Замолчи! – резко крикнула на младшего брата Избрана. Как раз вовремя – Зимобор уже подумал было, не дать ли ему в челюсть, чтобы немного полежал спокойно и вспомнил, что старших надо уважать.

Буяр умолк – Избраны он немного побаивался. А она стояла, выпрямившись и сжав руки, только ноздри красивого тонкого носа слегка подрагивали. Буяр и правда умом не блещет – вовсе незачем ссориться со старшим братом так быстро и открыто.

Зимобор перевел взгляд с сестры на брата. Прежний мир разбился в мелкие черепки, и он не знал, как дальше быть. Им и раньше случалось ссориться, но никогда прежде у него не было ощущения такого непримиримого противостояния. Словно рухнуло нечто, скреплявшее семью, умер их общий отец – и все трое стали чужими друг другу.

Не найдя что сказать, Зимобор махнул рукой и вышел. Он с дружиной должен ехать, а эти двое, если не хотят, могут оставаться. Но он знал, что они не останутся и не позволят ему одному вернуться в город, где больше нет князя.

– Надо же… – вздохнул Русак, прислушиваясь к торопливым шагам Зимобора в сенях. – Только-только народ раздышал… Думали, теперь бы жить да радоваться… А вот поди ж ты…

– Все голодуха эта проклятая! – вздохнула старая нянька Избраны, сопровождавшая княжну. – Все она…