Лесная сторожка

Толька сдвинул на глаза шапку и почесал затылок.

— А вдруг рано еще? Лучше я вечером у отца спрошу. Если можно — сразу и начнем. Договорились?

— Ладно. Эх, ты бы посмотрел, какие мои большие стали, красивые! Теперь я их только на ночь и закрываю. Иногда целый день над домом летают.

— У меня тоже целый день на воле, — сказал Толька. — Один раз позабыл я дверцу в голубятню закрыть, а наша кошка чуть моего сизого не съела. Хорошо, я вовремя подоспел. Ох, и отлупил же я ее ремнем! Век больше не захочет к голубям лазать!

Дойдя до магазина, друзья остановились.

— Толь, а чего нам ждать? Давай зайдем сейчас к твоему отцу! Мы же его не задержим ни чуточки. Спросим про голубей, и все, — предложил Митька.

— Пошли! — охотно согласился Толька.

Покупателей в магазине не было, и Василий Семенович, сидя за прилавком, что-то подсчитывал и записывал на листке бумаги. Увидев сына и Митьку, он заулыбался:

— Ну, что скажете, орлы? А ты, Митя, кстати пришел. Я тут должен твоему деду тридцать четыре рубля за беличьи шкурки, что он сдал. Так вот отнеси ему. Не потеряешь?

— Что вы, Василь Семеныч! Только вы не все деньги давайте. Дед вчера говорил, надо леденцов к чаю купить килограмм. Вы высчитайте, сколько они там стоят.

— Слушаюсь, хозяин, — шутливо отозвался Коровин. — А конфеты-то ты до дому донесешь, не съешь по дороге?

— Что я, маленький, что ли? — сердито ответил Митька.

— Ну-ну, не обижайся, укротитель, шучу, — рассмеялся Василий Семенович, насыпая в кулек леденцов.

— Папа, ты, чем смеяться, лучше скажи — можно нам уже голубей учить? — вмешался Толька.

— Постойте, постойте… — задумчиво проговорил Коровин и, прикинув что-то в уме, ответил: — Можете начинать. Пора. А знаете как?

— Знаем, знаем!.. — в один голос закричали друзья и выбежали из магазина…

Вернувшись домой, Митька передал деду полученные от Коровина деньги и конфеты. Четыре леденца немедленно получил Федька и тут же с наслаждением разгрыз их.

— Куда это ты так спешишь, сынок? — спросил лесник, заметив, что внук сегодня ест особенно торопливо.

— Который час, деда? — спросил вместо ответа Митька.

— Да еще два только. Неужто обратно в школу пойдешь?

— Да нет. Сейчас голубя отнесу километра за полтора и выпущу. Мы их учить начнем. Василь Семеныч сказал, что пора.

— Ну, раз сказал, значит так оно и есть, — развел руками лесник. — Он по этим делам мастер, знает, когда надо..

Взбежав на чердак, Митька поймал в голубятне свою любимицу Чернохвостку, осторожно сунул ее за пазуху, а остальных голубей снова запер. «Покамест се одну возьму, — решил Митька. — Если и не прилетит домой, так хоть три останутся».

Выйдя из дому, он быстро зашагал по дороге, ведущей к лесничеству. Последние дни апреля стояла солнечная, теплая погода. Весело и звонко пели птицы в лесу, снег почти везде растаял и только кое-где, в тени деревьев, еще лежал грязно-белыми пятнами.

— Федька, Федька! — закричал Митька. Но медвежонок уже бежал к нему, смешно переваливаясь с беку на бок.

Свистнув. Шанго, Митька прибавил шагу, на ходу вынул из-за пазухи голубку и, прижав ее к щеке, проговорил:

— Боишься, глупая… Не бойся — для тебя сегодня тоже школа начнется.

Остановившись на большой поляне, Митька решил наконец отпустить голубку.

«Наверно, километра полтора уже будет. — рассуждал он про себя. — А ведь Василий Семенович говорил — первый раз унести за километр, а потом уже и за три можно. . Эх, все равно, прилетит так прилетит!.» — решил Л\итька и высоко подбросил Чернохвостку.

Голубка поднялась над поляной, сделала небольшой круг над незнакомым местом, потом поднялась высоко над лесом и полетела по направлению к деревне Сорокине. Митька долго следил за ней взглядом.

Шанго, с лаем бегая вокруг Митьки, тоже поглядывал вверх. Только Федька, не обращая ни на кого внимания, занимался своим делом — он нашел муравейник и теперь усердно ворошил его лапой.

— Эх, Шанго, Шанго, — тяжело вздохнул Митька. — Пропала наша Чернохвостка…

К сторожке Митька нарочно не спешил — надо дать Чернохвостке время отыскать голубятню, даже если вначале она и сбилась с пути.

— А может, она уже дома? — поделился он своими сомнениями с Федькой. Медвежонок повернул к Митьке смешную лобастую голову и искоса соболезнующе посмотрел на него.

В это время Егор Николаевич вытесывал у сарая новые зубья для бороны. Изредка поглядывая на закрытую голубятню, лесник усмехался в бороду и добродушно ворчал:

— Ишь ты, чего выдумал, а… Почтовых голубей учить! И выдумщик же… Связь, видишь ли, надумал с Толькой держать. Что ж, пусть себе учат. Выйдет у них чего или нет, а все же не пустым баловством занимаются…

Вдруг что-то мелькнуло над сараем, и удивленный Егор Николаевич увидел подлетевшую к голубятне Чернохвостку.

Утром, едва встретившись с Толькой в школе, Митька нетерпеливо спросил:

— Ну как твой голубь? Прилетел?

Толька хитро сощурил глаза.

— А твой?

— Ну, моя Чернохвостка знаешь какая!.. — гордо заявил Митька. — Я ее не за километр, а даже за целых два занес! А сам боялся. Ну, думаю, а вдруг не прилетит? Прихожу домой, смотрю — она давно у голубятни сидит на кормушке, ждет меня!