Лесная свадьба

— Это еще что! Другие и не такое придумывали… К бортевой летке прикрепят тоненькой веревочкой люльку, а большой веревкой она подвешена к толстому суку повыше дупла на расстоянии от ствола дерева. Залезет медведь на дерево, усядется в люльку этак по-барски и только запустит лапу в дупло, а люлька-то и оторвется от летки. И Топтыгин повисает между небом и землей. Зажалят его пчелы насмерть. Очумеет медведь да и вывернется из люльки. Упадет — тут ему и конец на пнях да на кольях…

— Ну-у, это не по-человечески. Так губить зверей…

— Правильно, внучек. Теперь лесных зверей мы такими дедовскими способами не губим. Не бьем мы их и из ружья…

В ЗАСАДЕ

Перевод А. Смоликова

Много путей-дорог по окрестным лесам и болотам исходили мы с дедушкой на охоте, по грибы да по ягоды, но на тетеревином току после той памятной заячьей свадьбы еще не бывали. Я часто приставал к дедушке с просьбой посетить наш весенний шалашик. Наконец он согласился:

— Знаю, что ты упрям до невозмоги. Вот поспеет брусника — пойдем, так сказать, в засаду…

Как только покраснели несколько брусничек вблизи нашей деревенской околицы, я тут же оторвал их аккуратно от крупных бело-зеленых гроздей и заявился к деду.

— Э-э, внучек, — протянул дедушка, — этой зеленью только оскомину набивать. Нет, не приспело времечко…

Но однажды он сам приносит мне крупную ярко-красную гроздь брусники и говорит:

— Готовься, завтра рано пойдем навещать наших знакомых по весенним свадьбам.

Я мигом собрался — и скорее спать. Опасаясь, что мы проспим и не расслышим звон будильника, я попросил маму поставить его на тумбочку у самой моей подушки. Почему-то я долго не мог уснуть — все изводила меня тревога: «Не проспать! Не проспать!»

И чудо! Я проснулся как раз перед тем, как зазвенеть будильнику. Растолкал дедушку, и пока он вставал, охая, с полатей, я уже был одет.

— Молодец, внучек! Хороший охотник из тебя получится, — похвалил меня дедушка и отключил звонок будильника. — Теперь мы уйдем в лес, не разбудив, так сказать, даже кошку. Настоящие охотники сами к нужной поре просыпаются…

Когда мы прибыли на знакомую гарь, у опушки которой притулился наш обветшалый шалашик, дед первым делом прикрепил чучело тетерева-черныша к тонкому шесту. Потом приставил шест к стройному стволу белой березы и привязал его веревкой. Снизу мне казалось, что на шесте не чучело, а птица, похожая на нашего серого петуха, сидит. Только хвост не торчит вверх, а разветвляется в стороны двумя завитушками. Даже глаза петушиные — горят две блестящие черные бусинки.

— Все, как говорится, по науке, — смеется дедушка. — Теперь войдем в шалаш и притаимся в засаде…

Небо потихоньку начало сереть. Мы сидим в шалаше на сухих еловых ветках. Дедушка подремывает, а я с нетерпением гляжу в щель — жду не дождусь прилета гостей…

Вдруг какая-то птица шумно пролетела мимо над шалашом и с ходу вцепилась в дедушкино чучело.

— Пзэ-эх! Пзэ-эх! — издавала она непонятные звуки и громко колотила крыльями по чучелу.

Я разбудил дедушку, он выглянул из шалаша и ругнулся:

— Ох, окаянная! Ночная блудница! Совсем, внучек, незваный-нежданный это гость! Сова это глумиться сослепу вздумала. Видно, состарилась вконец, не может отличить чучело от рябчика, как говорится. Испортила нам, блудница, всю засаду. Вот я тебе сейчас покажу… — Дедушка хотел было выйти из шалаша, но я остановил его.

— Подожди, дедуль! Давай посмотрим, что она дальше делать будет.

Я еще ни разу не видел сову и во все глаза глядел на нее. А она еще злее вцепилась когтями в чучело и со всего маху колотила его острым клювом.

— Ну хватит, — не утерпел дедушка. — Она, проклятая, так и распотрошит моего петуха! Гей! — хлопнул в ладоши он, сова мигом сорвалась со своей жертвы и со знакомым уже мне звуком «Пзэ-эх!» быстро скрылась, как и прилетела.

Дедушка с сожалением осмотрел свое изобретение, из которого высунулась пакля, и снял его. Потом мы снова вошли в шалаш. Вижу, у дедушки вид совсем мрачный. Посидев так малость, он торопливо открывает свою большую сумку.

— А как думаешь, чайник может заменить чучело? — улыбается дедушка.

— Чайник-то без хвоста, — говорю я.

— Сходи-ка, принеси брошенное чучело, — велит мне дедушка.

Я принес. Мы пристроили к чайнику «хвост».

Дедушка этот чайник всегда берет с собой. Не раз он меня в лесу горячим чаем из него угощал. Заваривал он чай либо стеблем малины, либо смородины, искрошив их на мелкие части. Очень ароматный чай!

Вот теперь опрокинутый черный чайник висит среди ветвей березы. Он заметен издалека…

Взошло солнце. То здесь, то там слышен стук дятла: тук-тук, тук-тук. Он как будто всех птиц зовет приниматься за работу.

Скоро послышалось кудахтанье тетеревов, потом хлопанье крыльев — шумный подъем птиц с земли.

Вот один черный тетерев летит прямо к нам. Приблизившись к чайнику, он вдруг повернул в сторону и сел на дальнюю высокую березу. Потом подлетел к нему второй, третий… Они о чем-то по-своему разговаривают: кыт-кыт-кыт… Смотрят на чайник, вытягивая шеи. Мне показалось, будто они говорят о нем: «Какая, мол, это дурная птица!»