Лесная свадьба

— Товарищи, друзья! Построить эту дорогу предложил военком Миронов. Давайте назовем ее дорогой Миронова!

— Верно! Верно! — заговорили все, а потом вслед за солдатами стали кричать и махать шапками: — Ура! Ура-а!

Праздник у болота продолжался до самой ночи. Долго еще пели и плясали под гармонь парни, девчата, молодые солдаты и все, кто хотел, у кого душа пела после такой работы.

Через несколько дней разнеслась по деревне весть: приезжал какой-то Чека, арестовал Микала Япыка и Мирона Элексана. Их обоих увезли в город. И будто бы нажаловались на них Коммунист Миклай, жена Ляпая Егора и и род комиссар.

— Дыма без огня не бывает, — говорили люди.

Этот арест заставил богатеев приумолкнуть, и сбор продналога прошел без всяких препятствий и осложнений.

А еще через месяц в школе судили Япыка и Элексана. Там-то все и узнали, какими грязными делами занимались эти двое. Когда их увезли после суда в город, люди облегченно вздохнули.

Вот и еще одно красное лето ушло, и темная осень сменилась белоснежной зимой. Горят по вечерам в домах огоньки керосиновых ламп. Ранее темная, мрачная, как кладбище, деревня постепенно преображалась.

Лишь только установились твердые цены, стала налаживаться работа кооператива. В самом начале зимы прошло собрание пайщиков. Отчет перед народом держал Кргори Миклай. Во вновь избранное правление вошел и Сакар. Теперь он возит товары.

И зимой нашлась для мужиков работа — на лесоразработках. Пешие валили лес, конные перевозили его на берег Волги. А ближе к весне стали готовить к сплаву.

Говорят, работа подгоняет время. Наверное, это так. Ушли в прошлое голод, волнения — все плохое забылось. Только хорошее помнится.

А где же наш Миклай? Его вызвали в волость и, словно девушку сватая, стали уговаривать ехать в город на учебу в совпартшколу — самая, мол, подходящая кандидатура. А он и сам хотел учиться, уговаривать его не стоило. Только растерялся вначале:

— Я согласен, но… жена, ребенок…

И вот, передав всю кооперативную работу Сакару, ясным солнечным днем отправился Кргори Миклай в Краснококшайск. «Учиться, учиться!» — крутилась в голове счастливая мысль.

15

В Курыкымбале мало зажиточных. Покосившиеся избы, дырявые сараи, амбары и прочие постройки крыты в основном соломой, дранкой. Посмотришь — сердце обливается кровью. Есть, конечно, и справные хозяйства.

Народ летом в поле да в огороде. Осенью, когда все основные работы окончены, собираются друг у друга или в деревенской сторожке. Некоторые старики всю зиму живут там. Зайдет кто в сторожку — они сказку расскажут, старину вспомнят, беседу заведут. Женщины по домам, продев ногу в лямку, покачивают в зыбках детей и прядут пряжу. Девушки собираются вместе и ходят на посиделки: сегодня в один дом, завтра в другой, чаще всего к какой-нибудь вдове-одиночке. Сидят за прялкой, переговариваясь, потом песню заведут:

Яровые у ворот —
На заре я их пожну.
Мой любимый не идет,
Ой, когда его дожду…

В большинстве случаев собираются они у вдовы Карасимихи. Стариков у нее в доме нет, никто не мешает. Говорят, и сама она играет с каким-то молодцем. Приходят на посиделки и парни. Дом такой называют здесь особняком. Подобные особняки есть в каждой деревне.

— Ох-о-хох, — зевает одна. — Что-то спать сегодня хочется…

— Погоди, вот придут они — живо проснешься, — смеется Карасимиха. — Ой, девки, гляньте, что-то у Анны груди пышнее стали. Отчего бы это?

— Ха-ха-ха, — смеются-заливаются девушки. — Ха-ха-ха!

В это время что-то стукнуло в сенях, послышался топот.

— Идут, идут! — всполошились все.

Распахнулась дверь, в избу ввалились парни. Один из них, кудрявый, бойкий, сразу же прошел вперед, хлопнул в ладоши, щеголевато повернулся на каблуках:

— Как живете-можете? — спросил он, красуясь перед девушками.

Они засмеялись. А парии уже у лавок, расталкивают подружек, усаживаясь между ними:

— Дайте место.

— Дурни, — брыкается Качырий, дочка старика Ведота. Она боится щекотки. — Веретеном бы вас заколоть! — кричит. Все считают ее злючкой и потому еще более подзуживают. А она и в самом деле говорит совсем без тени смущения, — ляпнет, что в голову придет, не разбирая, можно ли это говорить или нельзя.

— А где же Сакар? Не пришел, что ли, сегодня? — спрашивает Карасимиха, оглядывая избу.

Сакар еще холост и, несмотря на заботы в кооперативе, частенько заходит на посиделки.

— А ты посмотри, кто там сидит на пороге, — подшучивают парни.

— Сакар, проходи, проходи вперед, — приглашает вдова. Она любит посмеяться, а Сакар в прошлый раз так насмешил всех. Шутник он — Сакар.

— Кхе-кхе-кхе, — прокашлялся Сакар в кулак и поднялся. Выходя вперед, он передвинул висевшую через плечо кирзовую полевую сумку на живот.

— Давно побираешься? — ехидно спросила Анна. — Эй, киньте кто-нибудь кусок хлеба ему.