Лесная тень (СИ)

Тело её окутал синий свет, такой же, какой исходил от открытого медальона. Потом перешёл на Финна, который продолжал держаться за кинжал, вдавливать его волку куда-то между лопаток. Отделился луч и словно живой потянулся к медальону на моей шее, свивал вокруг меня светящийся кокон. Жизненные силы покидали меня с каждым вздохом, утекали по синим нитям к кинжалу. Я опустила голову, успела заметить, как менялись узоры, как появлялась надпись на месте цветка. Тень выла, корчилась в агонии, но не двигалась с места. Не могла пошевелиться.

«Финн, — в отчаяние позвала я. — Финн, посмотри на него. На кинжал. Посмотри на него».

Ответа не было.

Только боль, одиночество и желание отомстить. Я искала в его мыслях, в его чувствах хоть что-то, что могло вернуть Финна ко мне. Искала то абсолютное счастье из детства, о котором успела ему напомнить, но находила пустоту. Эти чувства ничего не значили для него. Не значили так много, чтобы перевесить хоть что-то ещё. Он хотел лишь покончить с Тенью, никакой роли не играло то, что это убивало нас обоих. Нас троих.

«Финн, посмотри на него».

Мысли казались вялыми, тягучими. Не двигаться, не думать, закрыть глаза и получить покой.

«Я думала, что узор мне знаком. Не совсем. Он другой. Он продолжает. Он продолжает…».

«Не простится ему», — отозвался Финн.

«Что?» — с трудом пыталась думать я.

Обрывки мыслей в голове крутились, но не соединялись. Напротив, разваливались, рассыпались на отдельные слова, на отдельные буквы. Я пыталась ухватить их, но они были ловки. Финн справился быстрее меня.

«Положивший начало вернётся, чтобы наказать зло, пока не простится ему».

«Финн, отпусти».

Он не ответил. Я упала, тяжело, не глядя куда. Не было смысла тратить силы, чтобы стоять. Они требовались мне, чтобы сказать…

«Финн, отпусти. Не убивай. Тень нельзя победить, потому что в живых не оставалось ни жертв, ни убийц. Некому и некого было прощать. Семьи хотели мести. Финн, ты знаешь, что я права. Не я должна была стать жертвой, я виновата вместе с Монти. Это ты пострадал несправедливо. Сейчас ты убьёшь нас всех и запустишь новый виток. Убьёшь себя, закончишь то, что я не закончила тогда. Мы все здесь, ты жертва, а я убийца. Финн, отпусти».

В его чувствах не было ничего, зато было в моих. В самом уголке сознания хранилось то, что не могла победить ни его боль, ни его ярость. Воспоминания о ветре в волосах, о мальчишечьем смехе, о том, как мы валялись на пыльной дороге, и я в шутку пыталась куснуть его за штанину. Обрывки, вспышки, ощущения, которые я пронесла через года, не способная вспомнить, откуда они у меня. Я так хотела вернуть ему то, что ненароком отняла, так хотела, чтобы он увидел. Если медальон мог передавать силу в оба направления, значит и я могла поделиться чем-то с Финном. Самым сильным.

«Я любила тебя всю свою жизнь. С самого первого дня».

Подняла голову, посмотрела на него сквозь обвивающую меня синюю пелену. Финн покачнулся. На губах у него была знакомая усмешка. Я так привыкла к ней.

И он разжал руки.

Тень перед ним превратилась в ослепляющую синюю вспышку.

Глава 33

Я проснулась на любимой чуть кривой лежанке в своём старом пристрое. По привычке уставилась в потолок, давая сну время выветриться из мыслей. Мне снился лес, пыльная дорога и игра в догонялки.

Повернула голову, зажмурилась от ярких солнечных лучей из окна. За столом сидел Финн, привычно уткнувшийся в книгу.

— Проснулась? Я слышу, как ты гневно сопишь, — сообщил он, не оборачиваясь.

— А он?

— Дома с Альбой, — отозвался Финн. — Она настояла. И нет, я больше не буду делать ему лекарства.

Я снова отвернулась к потолку. Тонкая крыша протекала, на ней появились загадочные мокрые узоры.

— Ах да, поздравляю, у тебя появилась племянница. Зовут Фрея. Просили передать — очень противный ребёнок!

Чтобы перестать смеяться и плакать мне потребовалось добрых пятнадцать минут.

Приятно было снова очутиться здесь. Как будто и не было последнего месяца, а город всё ещё готовился к зиме и странному празднику. Только на этот раз в постели оказалась я, а не Финн. Правда, в отличие от него, у меня всё-таки был лекарь. Персональный. Немножко колдун, но я решила не привередничать. Заживало на мне всё легко, как на… собаке.

Остатков кинжала так и не нашли, а медальон занял своё привычное место у Финна на шее. Арни, ночью откопавший кинжал в куче мусора, возгордился окончательно и убежал рассказывать о своих подвигах всем, кто был согласен его выслушать. Остальным тоже, но принудительно. Впрочем, теперь в его рассказах содержалась только чистая правда. Как и всегда.

На окне стояли подснежники, Финн вырастил их для меня, не дожидаясь весны. Я посматривала на них сквозь дрёму, плохо отличала явь от снов. Последние преследовали меня один за другим. Лес, сиреневые цветы, мальчишеская улыбка и добрая знахарка, которая всё повторяла, что нас нельзя разлучать, такая связь случается раз в столетие. Кого это «нас» я тогда не могла понять. Потом был жар, длинные ночи в постели, кошмары и страх. Рука человека, ласково водившая по волосам.