Лесная ведунья

Собравшись, я надела плащ, взяла корзинку с едой, клюку подхватила, и попыталась набросить на себя иллюзию… Вот именно, что попыталась! На руку свою посмотрела – тонкую, с белым запястьем, на пальцы с ногтями коротко стриженными, снова магию призвала… А она возьми, да и утеки! Вся, как есть! Вот только что была между пальцами, а тут оп – нет ее! Ни капли! Ничегошеньки! Вообще ничего!

Оторопело на руки уставилась, еще более оторопело в зеркало… да так и застыла. Потому что ведьму наколдовать я наколдовала. Хорошо так наколдовала. Так что и морда вся зеленая, и нос ого-го, и бородавка на носу с поганку размером, и зубы желтые редкие страшные, и подбородок острый, и все как полагается… одна проблема – плечи широкия, руки на груди сложились мрачненько, выражение наколдованной морды – зверское.

— Ой, — только и сказала я, глядя на своего оведьмившегося охранябушку.

— Хорош? – издевательски спросил он.

— Да загляденье просто, — мгновенно соврала я.

И взмахнула рукой, убирая иллюзию. Хорошо, что на нем убирала – на нем сработало.

— Ты всю мою магию поглощаешь, — заметила, раздражено направившись за маской и перчатками.

Не люблю я их, с иллюзией лучше, ну да как есть, так есть.

— Сидеть дома, отсыпаться, ничего не строить! — скомандовала я охранябушке напоследок.

— Серьезно? – насмешливо спросил он. — Ведьма, ты на моих глазах уничтожила амулет подавления силы воли.

Удивленно моргнула, вопросительно посмотрела на мага.

Маг, рывком поднимаясь, пояснил:

— Меня здесь больше ничего не держит!

— Ааа, — догадливо протянула я. Пожала плечами и посоветовала: — Еды возьми на дорогу. И у меня там шкаф за печкой — в нем где-то было несколько мужских рубашек и штанов, тоже возьми. Бывай, охранябушка.

И развернувшись, я, подхватив корзинку, вышла на двор.

За закрытой дверью, когда я уходила, хранилось тяжелое молчание. То ли осознал, что с печатью деваться ему некуда, то ли раздумывал, что с собой взять в дорогу. В любом случае — это Заповедный лес, насилу тут никого не держат. Лесная сила правда вмешаться может, но делает она это редко, да и в целом, вряд ли потребует кого-то конкретного для продолжения рода избрать, ну и вообще — там видно будет.

С этими мыслями я ударила клюкой оземь, открывая тайную тропу, и шагнула к рыбацким домикам.

***

Жена Саврана поселилась в первом из трех домов, оттуда доносился надрывный детский плач, а на ступеньках сидел грустный мальчик лет семи. При виде меня мальчик на секунду застыл, а затем поднялся, спустился с лестницы, и низко склонился до земли.

— Здравствуй, матушка ведунья лесная, — подражая голосам и манерам взрослых, уважительно сказал он.

— И тебе не хворать, — весело, девичьим голосом отозвалась я.

И с огорчением поняла – амулет, меняющий голос, дома забыла. Вот же напасть какая. Малыш не поднимаясь полностью, удивленно на меня глянул – но нет, перед глазами его была все та же старушка с жутким носом и поганками на плаще. Глазам ребенок явно доверял больше, чем ушам.

— Идем, — стараясь сделать голос старчески дребезжащим, сказала я, — с маменькой поздороваемся.

А малыш вдруг возьми да и скажи:

— Не до нас мамке сейчас, Митятка гибнет.

И на лестницу я взбежала, даже клюку позабыв — та не обиделась, поскакала дальше. А я вбежала в лавочку рыбацкую, глянула на девочку лет четырех, держащую таз с холодной водой, бледную, дрожащую, и только потом, на вздрогнувшую при моем появлении жену Саврана — малыша она обтирала холодной водой, умница, от того и орал он. Но даже с порога видно было – жар не спадает.

— Умная ты мать, жена Саврана, — с порога начала я, торопливо сдергивая перчатки с когтями и фальшивой зеленой кожей.

— Матушка ведьма лесная… — только и прошептала я.

А вот девочка с огромными зеленющими глазами проследила за падением моих рук ложных на пол, и не ведаю, как миску то с водой удержала. Позади меня в избу вошел мальчик.

— Сестру покорми, — сказала я, указав ему на корзину, которую тоже клюка подхватила. Говорю же — замечательная клюка у меня.

А сама, торопливо к ребенку направилась. Жена Саврана поднялась, уступая мне место и я, сев на краю постели, осторожно приложила ладонь к горячей, дьявольски горячей головке. От чего жар такой? Слишком сильный жар для дитя, слишком сильный для нервного потрясения, что пережил, а в остальном — здоровый малыш был, шести месяцев от роду, крепкий. С чем же организм его сейчас боролся так отчаянно пытаясь выжечь заразу?!

— Не болел ведь, — смещая руку на грудь затихшего при виде моей жуткой маски ребенка, сказала я.

— Нет, не хворал, — подтвердила жена Саврана.

Я кивнула, принимая ответ, и спустила руку ниже — на животик. Спустила, да и вздрогнула — яд там был. Яд!

— Не своим молоком вчера накормила, да? — уже зная ответ, спросила я.

И ответ зная, и что молоко то не только дитятко пило — то-то слишком бледным мне старший савранов сын показался…

— Подойди, наклонись, — приказала я женщине.

Та приблизилась осторожно, поклонилась, я ловко ладонь на ее лбу разместила – жар. Пока не явный.

— И ты молоко то тоже пила, — очень тихо сказала я.