Лесная ведунья 2

Список я накидала, потом все стерла. Потом переписала. Потом стерла. Потом явился кот, долго смотрел на мои потуги, сказал извечное «А потому что учиться надобно лучше!». Хорошо леший тоже пришел, так что большего себе кот не позволил, да только и друг мой верный смотрел на меня осудительно, и сопел, но и слова не сказал… он же не ворон. Мудрый наш прилетел, в окно влетел, как только ему леший открыл, на меня посмотрел, на листок пустой, на меня, на листок, на меня…

— Даже не начинай, — взмолилась я.

— А ты это, поспишь, может? — невинно поинтересовался кот. — Господин аспид, он же дело говорит, это уж все признали.

— Пошли вон! — нервы у меня сдали окончательно.

Друзья верные, да не особливо послушные, меня покинули без охоты особой, домовой с поганками, которые заправил лучком и маслом подсолнечным, в глубине печи скрылся, осталась я одна…

Посидела, перо гусиное грызя от нервов, а опосля, сама как не ведаю, потянулась рука за блюдцем серебряным, да и пустила я по нему яблочко наливное, и хотела же сказать Агнехран, да от чего-то позвала вдруг:

— Охранябушка.

И замерла, пальцы к губам приложив. Не ожидала я от себя такого, совсем не ожидала.

Ну охранябушка, ну был и был, мое дело спасти и отпустить — я свое дело сделала, от чего же так тоскливо на душе?

А тут как назло Агнехран взял да и ответил!

Засияло блюдце серебряное, и взглянули на меня глаза синие, как летнее небо перед грозой, глаза родные… Архимаг только этот родным мне не был, он мне враг, только враг и мне нельзя забывать об этом. Отвела я взгляд, в окно поглядела… а не хватало мне за окном охранябушки. Так не хватало. Того, настоящего и простого, с волосами обычными, в рубахе льняной просторной, с топором в руке, с лицом не мага, но воина…

Агнехран таковым не был. Волосы в хвост собраны идеально, волосок к волоску, глаза темным подведены — чтобы взгляд был пугающим, кожа смуглая, рубашка черная шелковая, на пальцах перстни магические, в позе надменность нечеловеческая. Не мой это охранябушка, вообще не мой.

— Веся, — мягко позвал архимаг.

А вот по голосу — мой. И хочется глаза закрыть, тогда можно на миг, на секундочку, да притвориться, что все в жизни по-прежнему, и за моим окном трудится охранябушка, а я точно знаю, что его печать сниму и с бедой его справлюсь. С любой бедой справлюсь. А вот сейчас нет у меня такой уверенности… вообще нет.

— Твои волосы все так же черные, — тихо произнес маг.

— Угу, — согласилась я, все так же глядя в окно и пытаясь продлить этот миг, когда кажется, что все по-прежнему. — Да ты не печалься, это от проклятия тьма. Вот будь я только ведьмою, и кожа позеленела бы, а так… сойдет, месяц-другой и сойдет чернота…

Тут вспомнила, с кем говорю, на архимага заставила себя посмотреть и извинилась:

— В смысле, не печальтесь ВЫ. Вы… Хотя какая вам-то печаль, из вежливости же вопрос задали, а я тут уже и разлилась соловьем.

Укоризненным взгляд архимага стал, да не выдержала я его — сызнова в окно уставилась.

— Весь, почему? — и такая в голосе его обида прозвучала. — Вот он я. Каков был, таков и остался. И спасла меня ты, ты ведь, Веся, от чего сторонишься теперь? Что я сделал не так?!

— Ничего, — взгляд опустила да и поняла — слезы стоят в глазах, вот-вот прольются росинками моей слабости. — То моя печаль, отпустить нужно… просто отпустить.

Шумно выдохнул Агнехран да и прошипел вдруг сквозь зубы:

— А если я отпускать не хочу, Веся? Как тогда быть?

Слезы смахнула, на архимага посмотрела устало.

Усмехнулась грустно, да и ответила:

— Агнехран, вы — маг. Маг. Нет у вас, магов, чувств. Нет привязанностей. Ничего нет. Другие вы. Вы и любовь, искреннюю сильную, на алтарь жажды власти швырнете не глядя, что уж об иных чувствах говорить. Нет их у вас. Просто нет.

А маг смотрел на меня глазами синими, такими честными, и взгляд открытый, хоть и злой, и боль во взгляде том. Да только… тут я права, я это знаю. На собственной шкуре сполна испытала уже, больше не хочется.

Вздохнула, успокаиваясь, да и к делу перешла, с него бы вообще-то начать следовало, без страданий и слез, ну да уж как вышло.

— Узнать хотела, если не сложно ответить вам, сколько сейчас мертвых ведуний в Гиблом яру?

Несколько секунд Агнехран смотрел на меня взглядом охранябушки, затем ожесточилось его лицо, взгляд заледенел и ответил архимаг холодно:

— Четыре. Но нежить стягивает силы. И… мы перехватили лешака в степи.

— Лешака? — я термина не поняла.

Маг кивнул и пояснил:

— Лешего ставшего нежитью. Ты говорила такого быть не может, да уж вышло так, что прав я оказался.

Да так сказал, что сразу стало ясно — своей правоте он не рад. Потому как нечему тут радоваться.

— А как нашли? — спросила тихохонько.