Лесная ведунья 2

— Схема, — произнес Агнехран.

Уныло вздохнула, силушку по конструкции пустила и… и все. Я ее и так пустила, и эдак. Силу леса призвала, ее по лабиринту сверкающей схемы магической пустила — и снова ничего.

К изображению сверкающему пригляделась — а хитро сделано! Архимаг так устроил все, что выпущенная магия обратно в круг возвращалась, да не потоком цельным и заметным, а каплями незримыми.

— Вот это да! — воскликнула не удержавшись. — Это потрясающе!

Улыбнулся мне Агнехран.

А вот леший нахмурился зело, да и вопросил вдруг:

— А скажи мне, Веська, это что ж получается, таковой конструкцией и тебя удержать можно, да? Верно я это дело понял?

Хм.

Призадумалась я, голову к правому плечу склонила, вглядываясь в линии магические, к левому плечу, да и вынесла свой вердикт:

— Нет, меня нет. Я же частью к тебе привязана, лешинька.

И посмотрела на архимага, а он от чего-то улыбаться перестал, нахмурился.

— Чай обидела чем-то? — спросила встревожено.

— Нет, что ты, — усмехнулся как-то странно охранябушка. — Тиромиром и Ингеборгом сейчас и займусь, откладывать не стану.

Я кивнула, соглашаясь, и тут вспомнила:

— А ведьма-то как?

На меня Агнехран посмотрел задумчиво, опосля нахмурился, будто только сейчас про ведьму то и вспомнил, пожал плечами могучими:

— А чего ей будет? Я с ведьмами дел не имею и никогда не име… — и тут осекся охранябушка.

Не понятно мне было, от чего маг закручинился, зато леший смекнул и слово свое вставил:

— Чай и в прошлый-то раз ведьму какую недооценил?

И сжались челюсти у мага, ярость в глазах промелькнула, но врать не стал, признался честно:

— Недооценил.

Заинтересовалась я живо и вопросила:

— Это Славастену что ли?

Исподлобья глянул на меня маг, кивнул нехотя.

— Не печалься, не ведьма она, — поспешила я Агнехрана успокоить. — Но притворялась всегда знатно, это да. А так, по существу, не ведьма.

Посмотрел на меня архимаг задумчиво и спросил:

— А как вы, ведьмы, определяете, кто ведьма, а кто нет?

О, это вопрос сложный был.

Очень сложный.

И время то оно конечно не резиновое, но объяснить то надобно.

— Ну как, — начала я слова подбирать. — Ведьмы бывают разные… очень разные. Делятся они на три основные категории. Первые — это прирожденные. Таких большинство, они годятся слово злое сказать али доброе, заговорами лечить могут, травы лечебные чуют, судьбу увидать способны. И с ними не ясно — пробудится сила в них, али нет, в основном не пробуждается, и живут себе всю жизнь как и все, как люди. Вторая категория — природные ведьмы. К этим сила приходит, как из детского возраста выйдут. Такие силу получают от земли-природы, от того и зовутся так — природные. А вот третьи это категория особая — ведьмы в силу вошедшие. Настоящие сильные ведьмы. Такие на многое способны, ведь не только свою магию имеют, а и того кого на алтарь возложили получают. Вот третьи то, они и видят — кто какая ведьма.

Выслушал мои объяснения путанные архимаг, да и спросил вкрадчиво:

— А ты, стало быть…

— Прирожденная, но в силу вошедшая. От того в третьей категории я, от того и вижу — кто ведьма, кто нет. Над кем несправедливость повисла грозовой тучею, кто светел как солнышко, а кому злоба и тщеславие глаза застилают.

И тут вдруг охранябушка возьми да и скажи:

— Я бы хотел, чтобы ты была только прирожденная, и прожила свою жизнь счастливо, как и все хорошие люди.

И скользнули слезы по щекам непрошенные. Вытерла поспешно. Я бы тоже этого хотела. Такого бы я хотела, всем сердцем. Всем моим сердцем! Но позади меня четыре могилки цветами распускаются по утру.

— Пустое то, — сказала негромко. — А Велимиру задержи, сделай милость, не то бед натворит — мало не покажется.

Вздохнул Агнехран и тихо сказал:

— Да я все для тебя сделаю, Веся. Абсолютно все.

Замерла я, на охранябушку гляжу потрясенно, слов нет.

Да тут кто-то взял яблочко наливное, да и забрал его, связь между мной и магом разрывая.

И погасло блюдце, чуть не кинулась трясти его, чтобы обратно все возвернуло, но помрачнела под суровым взглядом лешего.

— Веся, — протянул друг сердешный, — а дальше-то что?

Вздохнула я, взгляд подняла на лешего. Знали мы, что дальше будет. Оба знали.

Ничего не будет. Ничего…

И все же лешему я призналась:

— Не хватает мне его. Хочется в окно выглянуть, а там охранябушка мастерит чегось.

— Угу, избенку твою разбирает по бревнышкам, крыши над головой тебя лишая.

— Только на три четверти разобрал! — вскинулась тут же, справедливость отстаивая. — Это не считается! Четвертая-то часть осталась!

— Ага, одарил нас архимаг милостью великой, четвертую стену снести не успел, низкий ему за то поклон! — злой сегодня был леший.

Вусмерть злой. И вот от чего, спрашивается?!

— Веся, не люблю я магов. Этого особливо.

И стоит, смотрит пасмурно.

Я на него мрачно.

Он на меня хмуро.

И тут не сдержалась я, да и высказала: