Лесная ведунья. Книга третья

– Теперь твоя очередь, – очень мягко, вкрадчиво, словно хищник мягко беззвучно ступает по палой листве, произнес аспид.

Учебники у дуба Знаний возьму, особливо по охранительной, оборонной магии, надо будет Луняшу да Николу выучить читать и писать, а еще…

– Веся, договор у нас был, – настойчиво произнес аспид.

Договор, да.

Вздохнула я тяжело, на аспида посмотрела, на деревья… что завсегда могут быть ушами да глазами Силы Лесной и сказала:

– Круг алхимический призови, да от слуха постороннего убереги.

И сама клюку подальше от себя отодвинула. Аспид мужиком был понятливым, только я руку от клюки убрала, тут же отрезал меня от нее круг алхимический, да не простой был – стеной темной от леса отрезал, чтобы не только от ушей, но и от глаз всяческих. Хорошая была стена – я ладонь к земле прижала и не услышала ничего, и не почувствовала, соблазн был чащу позвать, али лешего, но удержалась я. Вздохнула снова, и так сказала:

– По-простому объяснить попытаюсь. Не перебивай.

– Не буду, – серьезно заверил аспид.

Кивнула, заверение его принимая, и глядя в черную стену, прорезаемую алыми алхимическими письменами, начала рассказывать отстраненно, стараясь о словах не думать.

– У каждой женщины есть период, в который она способна рожать детей, он начинается в юности, и он заканчивается с возрастом. Таков порядок в природе, такова жизнь. Уходит молодость, уходит и способность дарить жизнь.

Я очень старалась не думать об этом, еще больше мне хотелось бы об этом забыть и не вспоминать никогда, но… сделанного не воротишь.

– У ведьм иная молодость. Совсем иная. Войдя в силу, ведьма перестает стареть, внешность не меняется, некоторые ведьмы остаются молоды многими столетиями, и лишь мудрый взгляд выдает их возраст. Но природа рачительна и предусмотрительна, а потому, даже у ведьм период юности есть, и он конечен.

Помолчала я, помолчала, да и продолжила:

– Период нашей молодости мы называем весной, – как горько мне стало от этого слова. – Весна распускается в сердце ведьмы, когда в ее жизнь приходит любовь.

От слова «любовь» стало втрое горше, чем от слова «весна». И не хотелось говорить дальше, совсем не хотелось, но раз уж условились, придется идти до конца.

– Почему «весна»? – тихо спросил аспид.

Подавила я горькую улыбку, да и ответила:

– Потому что когда наступает весна, она меняет все вокруг. Вот так и ведьма – когда в ее сердце, словно цветы по весне, распускается любовь, она меняет все вокруг. Все что любит, все что дорого, все что значимо. От того не болеют у ведьмы дети, никогда не хворает муж, животные, что в доме и подле него, и те живут долго, да без хворей всяческих.

Помолчав немного, тихо добавила:

– Так нас учили, так нам говорили, эти знания нам передали. Знания оказались путанными и ложными – ведьмина весна не может вылечить всех, ведьмина весна может спасти лишь любимого…

В какой-то момент я поняла, что у меня дрожат руки. Обе дрожат. Так дрожат, словно я снова и снова, опять и опять простираю их над изможденным телом Кевина, исступленно выговаривая саднящим горлом хриплое: «Живи!». А он все равно умер…

Я думала, что умру рядом с ним. Но рыдания перешли в тихий вой, вой затих уже к ночи, а ночью пришел спасительный сон лесной ведуньи и я бестелесной тенью шагнула в свой Заповедный лес. Сколько же воды утекло с тех пор…

– Кого ты пыталась спасти? – тихо спросил аспид.

– Друга, – прошептала я. – Друга, заплатившего своей жизнью за мою, потому что он меня любил. А вот я полюбить не сумела.

Аспид помолчал, а после вдруг странный вопрос задал:

– И что с того, что полюбить не сумела?

Посмотрела на аспида как на несмышленыша малолетнего, ну и что, что большой, черный и страшный, все равно как на дите поглядела, и как дитю малому объяснила:

– Я ведьма, аспидушка, ведьма, понимаешь? Нам, ведьмам, сила большая дана – мы тех, кого любим, от смерти спасти можем. От того не гибнут дети ведьмой рожденные, от того и любимый мужчина ее молод столько же, сколько молода и ведьма… но это не вечно. Не может большая сила вечно с тобой пребывать, не может человек вечно молодым быть, не могут дети вечно маленькими оставаться. Весна должна перейти в лето – таков закон природы. Из цветов должны созреть плоды – все тот же закон. А есть и еще один закон, аспидушка, возрождаться каждый год только матушка природа и может, а ведьма – нет. Одна весна у нас, один раз нам сила великая дается, а после… А после всё.

Смотрел на меня аспид пристально, я его взгляд на себе чувствовала, да сама в землю перед собой смотрела. На хвою павшую да от времени потемневшую, на корни соснового бора – то тут, то там из земли проглядывающие, на траву чахлую, что пыталась пробиться да закрепиться…но среди сосен редкое растение выживает.

– Веся, извини, не понял я ничего, – вдруг вымолвил аспид.

Что ж, взгляд от земли оторвала, на него поглядела устало, да с терпением кончающимся и сказала: