Лесная ведунья

– Тяжелый, – сообщила я медведю, одновременно потянувшись за бочонком с медом, который на гостинец ему припасла. – Знаешь, думала сама справлюсь, выглядит же как мешок костей, но тяжелый, собака, не поднять.

– Угуррр, – прорычал медведь сочувственно.

А я серьезно чуть не надорвалась. Думала ну мужик и мужик, тут уж точно только кожа да кости, постелила ему в сенях, поставила отвары нужные на плиту, ужин в печку, а как пришла тянуть этого – никак, даже с места не сдвинуть. Пришлось звать Михантия.

– Только ты осторожно, – поднимаясь со ступенек и отодвигаясь, чтобы медведю удобно было, – и так ему досталось.

– Угум, – подтвердил лесной зверь и мой закадычный приятель, берясь лапами за бессознательного мужика.

И тут случилось то, чего вообще никто не ждал – едва когти медведя бережно и трепетно сжали изможденное тело моего охраняба, как мужик вдруг мгновенно пришел в себя, оттолкнулся от ступеней ногами, опрокидывая на спину моего медведя и падая следом, чтобы со всей силы локтем острым прямо мишечке в живот треснуть.

– Ты что творишь, ирод окаянный! – возопила я, хватаясь за клюку. – Не смей медведя бить, сволочь!

Ирод на меня взглянул, глаза его округлились, и мужик снова вырубился. Прямо на медведе.

И вот после всего этого, когда Михантий тащил мужика в сени, я сделал вид, что не заметила, как зверь его пару раз о косяк приложил, и вообще кинул не очень бережно на матрас, а вот пинать не стал, на меня глянул и усовестился.

– Ну, может у него инстинкт такой, шкуросохранятельный, – глубокомысленно предположила я.

Михантий очень скептически на меня посмотрел, показательно тяжело вздохнул, да помычал неодобрительно. Не одобрял в смысле.

– Ничего, оклемается… наверное, – сказала я, глядя на мужика, который сейчас больше на груду сломанных костей в мешке походил.

Медведь был со мной не согласен, логика и здравый смысл тоже, но какая ж ведьма мимо несправедливости жгучей пройдет? Правильно – умная. А это явно не я…

– Мед не забудь, – крикнула в спину уходящему медведю.

Тот поклонился благодарственно, бочонок прихватил и был таков.

А не особо умная ведьма осталась и со своим охранябом, и с цельной жгучей несправедливостью. Та зависла в углу облаком немого укора, напоминая, что пора браться за лечение моего охранябушки, ох пора.

***

Всю ночь я как самая умная просидела рядом со своим охранябом. Сначала вливала в него по капле отвара пипеткой, после часу ночи по две, к четырем утра по ложечке чайной каждые пять минут, в седьмом часу я вырубилась на моменте заливания в него уже отвара через носик моего фарфорового чайничка.

Оно может как, я бы и не вырубилась, но прошлую ночь одна очень умная лесная ведьма читала пошлый рыцарский роман, а на сегодня почитать уже было нечего, от чего сия неприятная оказия и случилась.

***

Проснулась я утром, спозаранку, часов было девять, не больше, и разбудил меня глубокий мужской голос:

– Девушка, вы как тут оказались?

С трудом разлепив ресницы, обнаружила, что мой охраняб уже очень даже пришел в себя, выпил все из чайничка, и из ведерка допил, и даже самовар, что стоял рядом опустошил тоже, а теперь будил меня, сладко спящую на его кровати, хотя я точно помнила, что сидела рядом на шкуре, когда поила его.

Проморгавшись, обнаружила, что, во-первых, охранябушка слишком быстро как-то в себя пришел в себя, во-вторых, я, не ожидавшая столь быстрого восстановления пленника, несколько была не в образе, а в-третьих:

– Сегодня же суббота!

– Суббота? – нахмурился мужик.

– Ну да, суббота, ярмарочный день! – воскликнула я, подскакивая с постели.

Охранябушка поднялся тоже, но не столь резво… хотя одно то что уже поднялся немного сильно очень смущало. И вообще многое смущало, но не суть-то.

– Ты это, ложись, – приказала я, – ведьма скоро придет, а она ого-го суровая!

Раба это не смутило.

– И до мужиков охотчая! – добавила я.

А вот это уже смутило, мужик сел и принял бледный вид. Но это не помешало ему задать крайне неприятный вопрос:

– А ты…

– А я тебя отпаивать должна была, – практически не соврала я. – Но ты уже и сам все выпил, как я погляжу. Нужник-то сам найдешь?

На меня посмотрели так, что стало ясно – коли не найдет, то у меня тут два нужника появятся, в смысле этот явно один отстроит с нуля.

– Вот и славненько, – засуетилась я, отходя в дом, – а я побежала, ждут родители-то.

И юркнув в дом, я подхватила сарафан, натянула поверх рубашки расписной, волосы заплела в две косы, украсила лентами с рябиной, подхватила корзинку, монеток мелких, и обувая лапти на ходу, попрыгала к двери.

Вот тут то мы и встретились.

Я и живот охраняба. Но так как живота толком не было, от столкновения было больно… причем мне.

– Ох ты ж! – только и прошипела.

– Аккуратнее, – мужик меня придержал, не дав упасть.– Что ж ты как оголтелая носишься?

– Так спешу же! – удержав вопрос о том, как этот вообще ходит, выдохнула я.