Лесная земляника

Так вот, леди Диана читала у себя в спальне, миссис Тьюсбери, прибегнув к помощи ваты и подушки, пыталась заснуть в своей, дворецкий Гибсон, отрядив к пирующим более молодого и расторопного лакея, мирно беседовал на кухне с кухаркой, а вот внучка миссис Тьюсбери, одиннадцатилетняя Майра, улизнула из своей спальни и в данный момент пряталась в кустах.

Майра была влюблена в Джона Фарлоу с той страстью, которая доступна юным девицам только в одиннадцать лет. Ее избранник был для нее одновременно рыцарем Ланселотом, королем Артуром, Суперменом, Шоном Коннери и Прекрасным Принцем, поэтому сейчас, прячась в кустах, Майра отчаянно страдала. Мало того, что принц уезжал в далекие края на долгие годы — за которые Майра, безусловно, умрет от горя и тоски — так еще и эта противная тетка висит у него на плече, обвилась, как плющ ядовитый, а сама крашеная, Майра видела за обедом! Печально и то, что эта вьющаяся крашеная считается — КАК БЫ СЧИТАЕТСЯ - невестой Джона Фарлоу.

Майра невыносимо страдала — немалую роль в страданиях играли пресловутые кусты, в которых она пряталась; кусты исключительно колючие и при каждом движении шуршащие и трещащие, так что сидеть в них надо было тихо-тихо…

Один из молодых людей подмигнул окружающим и стал бочком обходить мерно покачивающийся куст терновника. Остальные, смекнув, в чем дело, присоединились к нему. Через пару минут маневр окружения был завершен, и молодые люди с радостным воплем «Бу-у!!!» разом шагнули к кустам. Из колючей и шуршащей середины донесся пронзительный визг, а потом маленькая фигурка с громким плачем вылетела на поляну, остановилась на мгновение, а потом кинулась по направлению к тисовой роще.

Джон Фарлоу поставил фужер на стол, аккуратно отцепил от себя гибкую девицу и укоризненно погрозил пальцем не в меру расшалившимся друзьям.

— Прекратите, дикие кельты! Вы до смерти перепугали девочку.

Кларенс Финли, тот самый молодой человек, с чьей подачи и был проведен маневр, отсмеявшись, спросил своего друга:

— Кто это был, Джон? Ваш семейный брауни?

Гибкая девица капризно наморщила носик и ответила вместо молодого Фарлоу:

— Это несносная Майра. Мелочь пузатая. Внучка миссис Тьюсбери. Приехала неделю назад и ходит за Джоном, как ягненок из детской песенки. Вероятно, влюбилась в него, как это свойственно малышне ее возраста.

Джон ответил неожиданно холодно:

— Мы все были в этом возрасте, драгоценная моя. И позволь заметить, она ходила ЗА МНОЙ, а не за тобой, а меня это вовсе не раздражает. В любом случае, не стоило ее пугать. Пойду, поищу ее…

— Вот еще! Ничего с ней не случится. Побегает по лесу, замерзнет и отправится спать.

Джон только пожал плечами и решительно направился в ту сторону, куда с громким плачем убежала его маленькая поклонница. Веселье на лужайке тут же возобновилось с прежней силой.

* * *

Он и понятия не имел, где ее искать, эту смешную малявку. Майра… да, верно, Майра. Ужасно смешная. Тугие косички торчат в разные стороны, загорелое личико вечно чумазое и исцарапанное, голые коленки в зеленке, худенькая — ни дать ни взять воробей, причем не городской, нахальный и уверенный в себе воробей, а деревенский, пугливый, едва оперившийся птенец.

Однако смелая. Разумеется, в поместье дяди Уоррена совершенно безопасно, чужих здесь нет, да и хищники не водятся, но чтобы малявка одиннадцати лет не побоялась ночью убежать в лес… Тисовая роща даже днем наводила на Джона уныние, а ночью, честно говоря, он и сам бы сюда ни за что не пошел.

Он бесцельно бродил между замшелыми стволами, раздумывая, куда бы девочка могла деться, когда услышал тихий плач. Вернее, сдавленное поскуливание, откуда-то снизу. Еще пара минут — и Джон Фарлоу извлек из-под ближайшего куста зареванную беглянку. Огляделся, нашел подходящий пенек и осторожно поставил на него свою добычу. Майра немедленно вытерла кулачком слезы, шмыгнула носом и исподлобья уставилась на своего кумира. Ни тени обожания, кстати сказать, в ее взгляде не наблюдалось.

Джон наклонился к ней и очень серьезно заглянул в заплаканные глаза.

- Испугалась, отважная мисс?

- Нет.

- Врешь.

- Сам ты врешь. Я не боюсь… ничего. Ну… почти ничего.

- Значит, я прав: отважная мисс. Но если ты не испугалась — чего удрала? И чего ревешь здесь под кустом?

- Я не реву.

- Опять врешь.

- Я удрала, потому что они бы надо мной смеялись, а твоя крашеная выдра наябедничала бы бабушке, а бабушка меня бы отругала…

— Прости, не поспеваю — крашеная выдра — это…

— Клэр.

— Понятно. Что ж, не вполне светское, но весьма точное определение. Итак, ты не любишь, когда над тобой смеются?

— А какой дурак любит? К тому же они все считают меня малышней.

— Действительно, как это они так…

— Не смей смеяться надо мной!

— Что ты, что ты. Так ревела-то почему?

— Я не ревела. Я… ногу содрала. Больно немножко. Вот, смотри.

Джон очень серьезно и без тени насмешки обозрел выставленную перед ним коленку, украшенную роскошной ссадиной.

— Ты права, довольно болезненно. Нужно промыть и намазать йодом.

— Не хочу йодом!

— Большая девочка, между прочим.

— Йод-то одинаково щиплет, что большим, что маленьким.