Лесное озеро (СИ)

Он ещё раз оглядел меня и вздохнул.

- Знаешь, что меня больше всего радует? То, что вы с Гуго только осенью будете перепоясаны мечами, а сегодня у вас в руках были простые дубинки. Иначе бы один из вас остался лежать на месте поединка. Но впредь, пока не станешь полноправным воином, изволь носить с собой хотя бы палицу с шипами.

- Хорошо, отец.

- Ступай.

Я поклонился и похромал к выходу.

Вряд ли родитель всё так же гордился бы мной, узнай он, из-за чего на самом деле я сцепился с Гуго. После того, как мой бывший приятель, повиснув на плече своего прихлебателя, с позором покинул место неудавшейся засады, я нашёл в себе силы осмотреть близлежащий участок леса. Нужно было убедиться, что та, ради которой я принял бой, услыхала шум схватки, обошла стороной опасное место и вернулась на ферму.

Теперь же, с облегчением вытянувшись на своей жёсткой постели, я стал вспоминать, как увидел её впервые...

***

Я вышел к прорезавшему склон руслу и внимательно огляделся. Кабанье стадо прошло здесь совсем недавно. Если судить по многочисленным следам раздвоенных копыт у ручья, животных было не меньше полудюжины. Звери выбрались из воды и скрылись в зарослях возле скал выше по склону. Встреча с целым стадом не сулила ничего хорошего, а потому преследовать кабанов я не стал и направился вниз по ручью, бесшумно пробираясь сквозь густой подлесок.

Начало лета - время для охоты не самое подходящее. Однако я должен ежедневно оттачивать свои навыки следопыта и воина, чтобы в недалёком будущем продолжить дело предков, многие поколения которых не выпускали из рук меча, а лучшей одеждой считали прадедовскую кольчугу.

Раньше, когда я был сущим молокососом, отец не отпускал меня в лес одного. Вместе с ним и братьями мы переваливали невысокий хребет, отделявший здешние земли от Рудниковой долины, и охотились там. Но с тех пор, как в долине устроили каторгу, она стала слишком оживлённым и шумным местом. Времена вообще наступили тревожные, и отец стал чаще пропадать где-то с другими главами знатных родов. Братья тоже постоянно бывали заняты какими-то важными делами, а я значительную часть времени оставался предоставленным самому себе. Из тощего неуклюжего подростка, каким был недавно, я уже превратился в ловкого молодого воина и очень собой гордился. Не далёк тот день, когда и меня перепояшут мечом, как всех мужчин в нашем роду.

Предаваясь мечтам о блистательном будущем, я не заметил, как выбрался к берегу небольшого озерца, со всех сторон укрытого раскидистыми деревьями и невысокими серыми скалами. Местечко выглядело совершенно глухим и первозданно диким, хотя, как мне было известно, неподалёку располагалась большая ферма.

Я остановился, невольно залюбовавшись открывшимся видом. На поверхности воды танцевали мелкие волны, которые порождал ручей, втекавший в озеро небольшим водопадом. Солнечные лучи пробивались сквозь древесные кроны и отражались от воды яркими бликами. Повсюду порхали бабочки, доносились голоса певчих птиц, негромко журчал ручей, пахло свежестью и цветами. Не хотелось больше никуда идти. Сидеть бы всё время на этом берегу и смотреть, как мелкие рыбёшки гоняются друг за другом в хрустальной воде.

Из мечтательности меня вывело движение ветвей на другом берегу. Не делая резких движений, я отступил назад и скользнул в тень ствола старого дерева. Ветви, прикрывавшие незаметную отсюда тропку, вновь качнулись, и к воде вышла молодая крестьянка. В руках она несла охапку трав. Вероятно, её послали, чтобы набрать растений для вонючего зелья от какой-нибудь овечьей болезни или от чесотки, которой нередко страдают грязные простолюдины.

Появление незваной гостьи меня порядком раздосадовало. Вот сейчас она примется ломать цветы на берегу, умываться, шумно плещась и сморкаясь, или, не приведи боги, задумает постирать в этом прекрасном озере своё испохабленное дюжиной неровных заплаток тряпьё. Я поморщился и уже собрался покинуть осквернённый невежественной простолюдинкой уголок. Однако странное поведение крестьянки заставило меня задержаться.

Вместо того чтобы оскорбить берег чудесного водоёма своими грубыми повадками и неряшливостью, она положила траву на ближайший камень, запрокинула голову вверх, навстречу сверкавшим сквозь листву солнечным лучикам, и замерла. Глаза её были закрыты, а на губах блуждала лёгкая улыбка. Я невольно обратил внимание на то, какая она стройная, лёгкая, вся наполненная жизнью. Будто молодой грациозный зверёк, вышедший к водопою. Даже безобразные, давно потерявшие первоначальный цвет лохмотья не могли скрыть её тонкой талии и высокой груди...