Лесной бродяга (рассказы и повести)

Наблюдательный, сметливый глаз старого бойца углядел, что по краю полянки быстро, хотя и соблюдая всяческую предосторожность, бежит на спасение своего отпрыска Рыжий Лис. Рыжий Лис великолепно знал, сколь упорен и храбр в бою сурок, и нельзя сказать, чтобы он остался недоволен успехами сына. Он заботливо зализал ему рану и улегся около норы, твердо решив дождаться, когда сурок вновь выйдет наружу. Лису очень хотелось отомстить за нанесенную малышу рану и в то же время поужинать жирным мясом врага. Но лис ждал напрасно. Сурок оказался слишком опытным и изобретательным зверем. Футах в восьми-десяти от входа в нору, за густыми кустами осоки, которой обросло гнилое рухнувшее дерево, у сурка был вырыт другой вход в его жилище. Здесь-то, высунув из-под земли самый кончик носа, он и укрывался, терпеливо следя за Рыжим Лисом. Добрых полчаса сторожил Рыжий Лис у первого входа в нору, тогда как сурок подглядывал за лисом из второго. Сиявший багровыми красками закат уже угас, землю обволакивали синеватые росистые сумерки. Рыжий Лис, утомись от безделья, побежал прочь в поисках менее унылого и однообразного занятия. Сурок посидел еще минут двадцать в своем укрытии, затем смело вышел наружу и отправился по своим делам — добывать на ужин безобидные травы и листья.

Когда лето перевалило уже за половину, всю землю Рингваака охватила необычайно жестокая, ужасающая засуха. Целыми неделями не выпадало ни капли дождя, неумолимое солнце высушило на земле последнюю влагу. Ручьи пересохли, колодцы в поселках оскудели и замутились, лесные пруды чудовищно обмелели, обнажив кучи жестких поникших водорослей и широкие полосы ила, на котором оседала грязная пена. В этот-то ил, пока он не совсем высох и не затвердел, с отвращением зарывались всякие водяные насекомые, головастики и раки. Их мудрому примеру следовали и лягушки, но далеко не все — наиболее предприимчивые и нетерпеливые из них пускались в далекие путешествия, надеясь еще найти водоемы, которые не уничтожила сушь. Нивы в долине, только вчера зеленевшие хлебами, теперь приобрели болезненный желтовато-серый цвет. Клены, тополя и березы на склонах холмов и гор оделись в осенние краски задолго до положенного срока — однако листва их отнюдь не блистала осенним великолепием, а была тускла и безжизненна. Лишь громадные бальзамовые тополя, вязы и ветлы, росшие вдоль цепочки озер далеко в долине, вытягивали своими корнями влагу глубоко из земли и зеленели, бросая вызов дышавшему зноем небу.

Вместе с мучениями, которые испытывала природа, жестоко страдали все животные и птицы. Удушливая, мертвящая атмосфера до крайности напрягала им нервы. Их постоянно беспокоило смутное ощущение какой-то беды, идущей неведомо откуда. Они утратили интерес к обычным делам и занятиям. Они стали раздражительны, обидчивы, злы. Теперь уже не было того, чтобы каждый знал свое дело и не вмешивался в дела других, — нет, все старались заявить о себе, защитить и утвердить свои права, в результате среди зверей возникали частые и по существу беспричинные драки. Там, где недавно царили благоразумная терпимость и взаимное уважение прав, теперь разыгрывались кровавые битвы и потасовки. У многих животных это постоянное нервное напряжение выливалось в конце концов в некий вид сумасшедствия; они в ярости бросались на первого встречного, нападая часто на такого противника, одолеть которого у них не было ни малейшего шанса. Например, красноглазая норка, встретив медведя, угрюмо бредущего в поисках какой-нибудь бочаги в ручье, где можно было бы хоть немного смочить шкуру, вдруг в припадке безумной ярости впивается косолапому зубами в нос. Взбесившийся зверек висит на нежном носу медведя до тех пор, пока тот не расплющит его в лепешку и не изорвет на мелкие клочки. Затем разгневанный медведь, рыча от обиды, спешит к ручью и погружает свою кровоточащую морду в мокрый ил и тину, чтобы освободиться от яда и утихомирить боль. Медвежья кровь не очень восприимчива к яду бешеного животного, и скоро медведь чувствует себя не хуже, чем до этого странного нападения, но многие звери в подобном случае заразились бы наверняка.