Лесной кавалер

— Не станем пока о них говорить. Кроме того, нам до сих пор не до конца ясна позиция сэра Беркли… В 1656 году по этой земле уже прокатилась волна пришедших с севера дикарей. Они разметали нашу милицию… а затем ушли. Его превосходительство, похоже, надеется на подобный исход и теперь.

— А что если саскеханноки захотят остаться в Виргинии навсегда?

— Вряд ли. Это самая населенная колония из всех.

— Тем больше славы для Блума, их вождя, — заметил Ланс. — Саскеханноки ни с кем не торгуют, они — воины… На месте командира форта, сэр, я бы создал маленькие мобильные отряды и прошелся бы рейдом по их тылам, уничтожая лагеря и стойбища.

Вашингтон не торопился с ответом, и, сжав кулаки, Ланс продолжил:

— Черт возьми, сэр, индейцы ничуть не лучшие воины, чем мы! Среди наших ополченцев много сильных опытных людей, знающих эти места, как свои пять пальцев. Бэкон и Ингрем стоят сотни индейцев каждый. Крю, Фонлеруа и Блэнд — даже больше чем сотни. И они будут сражаться, сэр, что бы там ни удумал губернатор. Если сэр Вильям откажет им в снаряжении, они вооружатся на собственные деньги. Они никогда не отдадут свои плантации без боя.

Лоб Вашингтона прорезала глубокая морщина.

— Губернатор полагает, — сказал он, — что цепь наших фортов вдоль реки способна остановить индейцев. Его стратегия — сдерживать их здесь и выжидать.

Ланс нахмурился.

Вашингтон поднял указательный палец:

— Так-то, юноша! Приграничные фермеры хотят отбросить индейцев назад, сколько бы золота и жизней им это ни стоило. А губернатор считает, что ждать — дешевле. Мы не можем создавать маленькие отряды. Мы вынуждены подчиняться приказам.

Но, несмотря на почти что издевательский тон полковника, Ланс понял: его никто не собирается поучать, просто этот сильный и мужественный плантатор страдает не меньше его, всей душой стремясь встретиться с индейцами в решающем поединке.

— Есть выход еще дешевле, — зло ответил Ланс. — Пусть губернатор выберет пятьдесят фермеров, закует их в железо и отведет, как баранов, к вождю саскеханноков. А фермерам он пусть скажет: «Терпение, друзья мои! Вы — цена мира. Индейцы ничего вам не сделают, только поджарят на медленном огне, а перед смертью отрежут языки».

— И вы туда же, Клейборн? — негромко сказал Вашингтон, не отрывая глаз от пылающих углей. — Вы, сын придворного, возведенного в рыцари за доблесть и отвагу на поле боя, призываете к бунту?

— Ни к чему я не призываю, — устало ответил Ланс. — Но разве я, свободный англичанин, не имею право открыто критиковать представителя власти? Эта земля принадлежит Беркли не более, чем нам.

— Эта земля и вправду странно действует на людей, — вздохнул Вашингтон.

— И бобровые шкурки тоже, — не удержался Ланс.

— Фу, юноша! — воскликнул Вашингтон, встал и закрыл дверь. — Вы повторяете опасные сплетни.

— Буду рад, если это окажется просто сплетнями, сэр. Но я жил среди индейцев и…

— Что, что?

— Я много месяцев прожил как дикарь, сэр. У потомаков — голландские мушкеты. У доэгов и пискатавов — тоже. Монаканы и окканичи, а также их северные союзники — ноттоваи, тутелы и сапони неплохо стреляют из английских ружей, проданных им губернатором Беркли в обмен на пресловутые шкурки. И все эти племена, равно как и многие другие, присоединятся к саскеханнокам, если только мы не двинемся на север. Вам это известно не хуже, чем мне. Вся пограничная торговля губернатора ведется посредством пороха, пуль и мушкетов. А на шкурках можно быстро сделать целое состояние, недаром они его монополия.

— Фу, юноша…

— Я говорю лишь то, что и так известно. Всего-навсего досужие сплетни…

— После оленины вы почувствуете себя значительно лучше, — заметил Вашингтон, вышел и дал указания часовому.

Ланс подбросил дров в огонь. Комната ярко осветилась.

— У вас ведь плантации недалеко от Шоккоэза, Ланс? — спросил его Вашингтон.

— Да, сэр.

— Понятно. Все рано или поздно решают где-нибудь осесть. И девушка есть?

Ланс промолчал, но его покрасневшие уши являли собой весьма недвусмысленный ответ.

— Ясно… Успокойтесь, юноша. Лучшие люди колонии должны быть сейчас вместе с Беркли. Нам не следует прислушиваться ко всяким там слухам, могущим принести только вред. Не время выворачивать руки губернатору, Клейборн. Он сам скоро во всем разберется и примет правильное решение. Виргинии не хватало только гражданской войны!

— «Виргинии не хватало только гражданской войны!» — сказал сэр Вильям Беркли в Джеймстауне нервозным членам совета.

Но протест ширился и набирал силу, как торнадо. В каждой таверне плелись интриги. Фермеры перестали снимать шляпы, когда мимо проезжал джентльмен. Новобранцев сэра Генри Чичерли оскорбляли на улицах. Люди отказывались платить пошлины и налоги, требуя фискальной проверки казны палаты общин. Все индейцы покинули город, после того как двое из них были убиты пьяными фермерами.