Лесной роман (СИ)

Убрав небольшой беспорядок на кухне, Миллс появилась в гостиной, где звучала до боли знакомая музыка, вещающая о начале фильма. Вовремя, подумала она. Мальчики уже разместились на ковре, обложившись подушками, пультами и ведрами с попкорном, а Робин удобно расположился на диване. Устроившись рядом с мужчиной, Реджина поджала ноги под себя, протягивая руку к карамельной сладости. В ответ профессор устроил ведро между ними, предупреждая неловкие телодвижения, а дети, поглощенные просмотром и тихими переговорами, не обращали на них никакого внимания. Вскоре мужская рука, уставшая лежать по-пионерски, улеглась на спинку дивана, едва касаясь женских волос.

— Почему ты не пришла? — бархатный голос прозвучал тихо, даже хрипло. Он хотел коснуться тонкой руки, которая была, так близко, но осекся. Не стоит, рано.

— Прости, — не решившись поднять глаз, Реджина вцепилась в мужскую руку, как за спасательный круг в бушующем море. Его руки как всегда теплые и сильные.

— Я ждал тебя, — также тихо продолжал он, сдувая непослушные волосы, которые щекотали лицо. Теплое дуновение заставляло зажмуриться и сильнее прижаться к мужскому телу. Фильма они не слышали, и даже не замечали мелькающих картинок. Но ответа женщина, так и не продумала, продолжая молчать. — Так почему? — Робин снова повторил свой вопрос, наконец, переплетя их пальцы. Он сдался — обида вдруг отступила.

— Мы же не будем обсуждать это здесь при детях, — стараясь перевести тему, женские пальцы нарисовали несколько символов на слегка шершавой ладони. — Ты очень уставший.

— Работы много, — не вникая в подробности, пояснил профессор, наконец, устроив свою руку на хрупком плече.

Данный жест получился резким, даже властным, заставивший женскую голову устроится на его груди, вдыхая знакомый древесный парфюм. Желание мучить расспросами отпало, действительно, не время. А когда изящная рука, поколебавшись, обняла его, Робин легким движением поднял ее лицо за подбородок. И снова все близко — глаза, губы, носы, дыхание.

— Я скучала, — потянувшись, она оставила быстрый поцелуй на колючем подбородке. — И…- поток слов был прерван, таким же мимолетным ответным поцелуем.

— Мы поговорим позже, — улыбнувшись, Локсли покачал головой, кивнув в сторону телевизора. — А сейчас просто посмотрим фильм.

Воодушевившись знакомой концовкой, Генри и Роланд занялись играми с попкорном: они подкидывали его, пытались ловить ртом, кидались, изображая волшебные шары. Вернувшись с кухни, Робин и Реджина сразу заметили беспорядок. Женщина буквально застыла, с ужасом наблюдая, во что превратился ее идеальный ковер, а Локсли еле сдержал смешок, наблюдая, как сжались маленькие кулачки — ей, так идет злиться.

— Генри! — возмутилась Миллс, нервно топчась на месте. — Сколько раз я просила не играть едой, тем более на ковре.

— Редж, — рассмеялся крестник, — мы хотели стать фокусниками.

— Смотри, — Роланд ловко подкинул попкорн, но поймать не смог, — ой!

— Так, — пытаясь не кричать и говорить спокойно, Реджина вцепилась в диван, — Генри возьми Роланда и иди в комнату, покажи ему своих динозавров.

Мальчик хотел что-то возразить, но взглянув на крестную и уловив знакомые огоньки в глазах — решил не рисковать и быстро увлек друга в нужном направлении. Робин, наконец, громко рассмеялся.

— Что смешного? — Миллс раздраженно изогнула бровь, размышляя с чего начать уборку.

— Знаешь, — продолжая смеяться, он потер подбородок, — будь мы женаты, то в графе развод стояла бы причина «мой муж не может соблюдать чистоту».

— Будь мы женаты, — острый ноготок проехался по мужской груди, — ты бы все убирал как миленький, а по утрам делал мне кофе, — цокнув языком, она решила начать с подушек.

— С чего такие выводы? — сглотнув, Робин также поднял подушку, отряхивая от крошек. — Я люблю творческий беспорядок, а в твоем музее я бы не выжил.

— Брак — это компромисс, ты, что не знаешь? — не отвлекаясь от своего занятия, Миллс бросила вопросительный взгляд на собеседника.

— Интересно, — протянул профессор, усаживаясь на гридушку дивана, — то есть я буду должен поддерживать идеальную чистоту, готовить кофе своей женушке, а на какой компромисс пойдешь ты, дорогая? — склонив голову, он сложил руки на груди, ожидая ответа.

— Я бы слушала твои философские рассуждения по вечерам.

— Ты их любишь, — он вскинул руки, — тем более вне занятий я ими никого не гружу.

— Я бы готовила, — продолжая защищаться, она сделала шаг вперед.

— Это твоя обязанность как жены!

— Я бы любила тебя, — понизив голос, Миллс практически вжалась в сильное тело, чувствуя бешеное сердцебиение. — Я бы любила и заботилась о тебе, что ты все бы делал с радостью.

Слова были тихие и Робин чувствовал, как они разбиваются о его губы, растворяясь в воздухе. Он заворожено смотрел за каждым движением, пропуская каждую фразу через себя. Пальцы уже коснулись бархатной щеки, но женщина быстро вскинула голову, отстранившись.