Лесной роман (СИ)

Она хотела возразить что-то еще, ответить в своей манере или попросту отшутиться, как увидела новое сообщение. Робин и довольная улыбка озарила женское лицо: «Пообедаем сегодня?».

========== Часть 8 ==========

Июль незаметно вступил в свои права. Добросовестные или попросту хитрые студенты буквально расцеловывали свои зачетки, провожая учебный год. Наконец, закончилась ненавистная сессия, бессонные ночи, постоянная зубрежка и нравоучения строгих преподавателей. Однако оставались и те, кто тянул до последнего, пытался быть умнее или неумело давил на жалость, вынуждая профессоров вновь и вновь слушать однотипные ответы.

Сорвав очередной листок календаря, Реджина сделала глоток кофе. Наслаждаясь неожиданным выходным, женщина задумалась о том, чем заняться сначала: расслабляющей ванной или маникюром. Остановившись на первом варианте, она услышала звук, оповещающий о новом смс. Робин, как всегда приславший приятную глупость. При мыслях о профессоре на женское лицо улеглась довольная улыбка.

Прогулка в парке внесла большие изменения в привычную и размеренную жизнь женщины. Теперь строптивая и чаще всего дико язвительная Миллс, почти каждый день бегала на свидания, порой жертвуя обеденным перерывом. Не понимая с чего, она полюбила прогулки в тенистых аллеях, где заботливый профессор покупал ягодное мороженое и смеялся, когда она перемазывалась словно ребенок. Возвращаясь на работу, она чувствовала, как от долгих поцелуев болели губы. Разве губы могут болеть? Ей стало нравиться говорить о звездах, хотя ничего конкретнее большой и малой медведицы никогда не знала — не было необходимости. А сейчас Реджина с интересом слушала рассказы о небесных телах, старалась выводить их тонкими пальцами, а после жмурилась от нежного поцелуя.

Робину же нравилось узнавать о различных дизайнерских штучках. Ему даже не приходило в голову, что старый сундук, который он так и не выбросил после бабушки можно использовать по назначению. А во время очередной прогулки Миллс поведала, что сундук можно покрасить и покрыть лаком, отчего тот станет как новенький. Как опытный дизайнер, она искренне смеялась, поясняя, что винтаж сейчас в моде.

Им нравилось выуживать часы, порой минуты, чтобы просто встретиться. Несмотря на то, что официальная сессия закончилась — покой преподавателям только снился: оставались самые жалостливые студенты, умоляющие не переносить все на осень; оставался новый набор первокурсников, который никто не отменял и оставались многочисленные собрания, на которых требовалось обязательное присутствие.

Эмма с улыбкой наблюдала, как их квартира медленно превращается в цветочную оранжерею. Эти цветы совсем не походили на те, которые Реджина приносила от благодарных клиентов или потенциальных ухажеров. Она видела, как подруга улыбается, глядя на букеты тюльпанов, герберов или даже простых ромашек. Свон ни о чем не спрашивала и честно ждала, пока Реджина сама расскажет о новом романе, хотя была уверена, что этот роман с Робином.

Весь этот месяц толстые стены, которые Миллс строила годами, рушились и рассыпались, превращаясь в песок. Локсли медленно и аккуратно пробирался к женскому сердцу, учил искренности и радости простым вещам. Вызывая звонкий женский смех, мужчина чувствовал, как сам наполняется жизнью, а внутренняя пустота стремительно отступала.

Ему нравилось по-доброму подкалывать подругу, иногда заставляя даже краснеть. Так, с удивлением узнав, что она никогда не целовалась в кино, профессор решил исправить ситуацию. Буквально на следующий день они оказались в кинотеатре, где под очередное признание в любви, которое главный герой адресовал своей возлюбленной, Локсли хитро улыбнулся. Реджина даже не успела возмутиться, когда сильная рука развернула ее лицо за подбородок, а мужские губы увлекли в требовательный поцелуй. Она сопротивлялась, стучала по плечам, но когда пальцы Робина зарылись в волосах, а губы, так и требовали ответа — сдалась, почувствовав себя школьницей, которая целуется на последнем ряду. Но, черт возьми, это оказалось приятно! Темный зал, адреналин и уже близкий мужчина рядом дарили чувство эйфории и легкости. Несомненно, уже на выходе наглый профессор получил болезненный удар в плечо и бурчание, вызывающее смех.

— Мы не школьники! — воскликнула Миллс, морща нос от возмущения.

— Зато теперь и ты целовалась в кино, — открыто веселился Робин. — Люди в кино и не такое делают.

— Боже, Робин, перестань! Я не хочу это даже представлять! — она прикрыла глаза, отгоняя картинки, которые рисовало женское воображение.

— Здесь нужно не представлять, а пробовать, — рассмеявшись от рассерженного взгляда и легкого румянца, Локсли притянул ее к себе, зарывшись носом в волосах. Он уже знал, чтобы успокоить этого ежика, необходимы крепкие объятия и поцелуй в висок.