Лесной рыцарь

Тяжело ступая и глядя себе под ноги, Элиз шла следом за приземистой фигурой Паскаля. Хмурясь, она время от времени поглядывала мимо торговца на широкую спину Рено, который шел впереди.

Элиз не понимала его. То, что он потребовал от нее в обмен на жизнь беженцев из форта Розали, было чудовищным. И тем не менее его поведение этой ночью было настолько безупречным, что редкий джентльмен мог сравниться с ним. Чего же хочет от нее этот загадочный человек?

Элиз не сомневалась, что за его терпением что-то кроется. Скорее всего, он ждет, что она в конце концов увлечется им, поддастся искушению и, движимая любопытством, сама возжелает близости с ним. Все его разговоры о радостях любви и ее неопытности должны были привести именно к такой развязке. Ну что ж, он будет разочарован, так как она не собирается уступать!

Элиз, однако, сознавала, что далеко не у каждого мужчины хватило бы терпения ждать. Большинство из них считало, что протесты и преграды, чинимые женщинами в таких случаях, только для того и существуют, чтобы их отметать, добиваясь в результате своего. В этом они черпали удовольствие и даже наслаждение. Она не ждала ничего другого и от Рено. Однако, как ни странно, его снисходительность смущала ее больше, чем если бы он силой добился от нее желаемого… Впрочем, сильнее всего Элиз смущала и шокировала собственная реакция на его ухаживания. Она не ручалась за себя и свое поведение, решись он все-таки применить силу, и не хотела даже размышлять об этом.

«Самонадеянный ублюдок!» — подумала Элиз во внезапном порыве гнева. Неужели он надеется сбить ее с толку своими жалкими уловками? Или надеется, что она не сможет устоять перед его хорошо развитой мускулатурой и татуировками? Подумать только! Заставил ее коснуться его тела! В следующий раз она постарается оставить на нем следы своих ногтей, сделает так, что он пожалеет, что заключил с ней эту неблаговидную сделку! Уж не сравнивает ли он ее с девушками из индейского племени, всегда готовыми с радостью предаваться любовным утехам? Она не кто-нибудь, а Элиз Лаффонт гордая и уважающая себя француженка, обладающая приличным состоянием и определенным положением в обществе. В следующий раз она поведет себя иначе и не пойдет у него на поводу. Призвав на помощь все свое презрение к нему, она сумеет защитить себя. Пусть оставит свою жалость при себе, та ему еще пригодится, когда она даст ему от ворот поворот!

Элиз подняла глаза и вновь посмотрела на Рено. Он шел, согнувшись под тяжестью необъятной ноши, но движения его были полны проворства и силы. Ветер приподнял его набедренную повязку, обнажив бронзовую полоску мускулистого бедра, и в памяти Элиз вновь возникла фигура обнаженного мужчины, стоящего под дождем в ночи.

Она резко отвернулась, отгоняя от себя этот образ, но не могла не вспомнить, с какой осторожностью он прокрался назад в свою постель и как при этом старался не разбудить ее. Она сомневалась, что сможет заснуть в эту ночь, однако усталость взяла свое, и через несколько минут она заснула так глубоко, что не услышала, как кончился дождь, наступил рассвет и как ушел Рено. Она нисколько не сожалела об этом и была уверена, что будет счастлива, если никогда больше не увидит его.

— Пожалуйста, остановитесь! — послышался за ее спиной голос мадам Дусе. — Мне нужно передохнуть.

Рено продолжал идти, внимательно всматриваясь в дорогу и думая о чем-то своем.

— Месье Рено!

Услышав крик пожилой женщины, он мгновенно остановился и, выслушав ее просьбу, объявил, что пора сделать привал. Мужчины тут же опустились на землю, а мадам Дусе поманила Элиз в рощицу вечнозеленого мирта неподалеку от них.

Элиз пошла с мадам Дусе. Через несколько минут они миновали миртовую рощу и отправились дальше, в лес, вздохнув с облегчением оттого, что им удалось хотя бы на несколько минут оторваться от мужчин. Элиз трудно было находиться в обществе почти незнакомых ей людей, а их косые взгляды этим утром и вовсе вывели ее из равновесия. Она отлично знала, о чем они думали. Без сомнения, их интересовало, что же произошло между нею и Шевалье этой ночью, каковы впечатления Элиз и доволен ли платой Рено. Их воображение наверняка рисовало им безумные сцены любви, и каждый был снедаем любопытством на свой манер. Внезапно до нее донесся истошный крик мадам Дусе:

— Индейцы! Боже милостивый, это индейцы!

Женщина выбежала из буковой рощицы, размахивая руками. Ее глаза были широко открыты от ужаса, а рот сведен судорогой. Подбежав к ней, Элиз обняла ее за плечи, а мадам Дусе так вцепилась в нее, что они обе чуть не упали.

— Что случилось? Где индейцы?

— Я видела его, он следил за мной! О, это ужасно! — простонала мадам Дусе.

Элиз быстро оглянулась вокруг, но никого не увидела. К ним уже бежали Паскаль и Генри, требуя объяснить, что произошло. Элиз рассказала им, что слышала от мадам Дусе, бросив взгляд на подошедшего к ним Рено, за которым следовал Сан-Амант на своих костылях.

— Сейчас же вернитесь на тропу. Все, — приказал Рено. — А я пока выясню, в чем дело.